Who is Vespucci?
Каждому трудоголику знаком кошмар отпускного синдрома: когда раз в десять лет берёшь отпуск, в стране сразу все рушится. Причём кажется, - что всё это из-за тебя. Когда в августе 2000 года я взяла отпуск и поехала путешествовать по Италии, в переходе рядом с моим домом на Пушкинской взорвали бомбу. А потом утонула лодка "Курск". А потом, когда мне позвонили и сказали, что горит Останкинская башня-я уже не поверила и подумала, что это глупая шутка.
Известие о первом несчастье настигло меня в Риме, возле Сан-Пьетро. Из-за каприза моей подруги Софьи Гендлиной (той самой Сони, которую мы с Владимиром Евтушенковым как-то раз ходили навещать на телекоммуникационную выставку) мы вынуждены были вылететь из Москвы в Рим на сутки раньше запланированного.
И вот, как только мы добрались до главной площади Вечного города, Гендлиной на мобилу позвонила из Москвы мама, и через минуту подруга мрачно мне сообщила:
- Скажи "спасибо", Трегубова. Я спасла тебе жизнь. Ты ведь в это время каждый день спускалась в переход на Пушкинской, чтобы на другой стороне ловить машину и ехать в редакцию, правильно? Так вот там теперь камня на камне не осталось...
Я сразу вспомнила лица девчонок-киоскёрш, у которых я всё время покупала в этом злосчастном переходе колготки. Все их киоски были разворочены взрывом, и я до сих пор не знаю, выжил ли хоть кто-то из них.
* * *
Весть о катастрофе с "Курском" настигла меня уже в Венеции, когда я вечером сидела рядом с мостом Rialto, одна, у самой воды. Позвонила на мобильный Юля Березовская из Москвы и, всхлипывая, проговорила, что вот сейчас, в этот самый момент, под водой задыхаются люди, а военные и президент уже, по сути, отказались от них. Я инстинктивно отошла подальше от чернеющих волн Canale Grande. Смотреть на них без ужаса теперь было уже невозможно.
Странно, но даже абсолютно аполитичных итальянцев мгновенно облетела трагическая новость из России. Официанты, узнав, что мы русские, выражали соболезнование. Даже простые жители Венеции, заслышав русскую речь, подходили и спрашивали, не знаем ли мы подробностей о "русском корабле".
Это при том, что, как выяснилось, многие итальянцы к тому времени даже не успели еще выучить имени русского президента. Венецианский архитектор, с которым я случайно разговорилась на Сан-Марко, узнав, что я - журналист из России, попытался выяснить, о чем конкретно я пишу.
- I'm working WITH PUTIN, - попыталась объяснить я, понимая, что "кремлёвский пул" - это для иностранцев вообще какая-то абракадабра.
- Vespucci? Who is Vespucci?! - дико удивился архитектор, даже не подозревая, что в самой обидной для Путина форме повторил вопрос журналистки Труди Рубин "Who is Mr. Putin?".
* * *
Тем временем мистер Vespucci именно в этот момент наслаждался шашлыками вместе с благонадёжной частью "кремлёвского пула" на Сочинском побережье. Помимо уже традиционного пункта программы - кормёжки доверенных журналистов, в президентской резиденции были предусмотрены и такие увеселительные мероприятия, как катание на катере, водных лыжах и скутере. Вместе с журналистами и президентом, разумеется, наслаждался курортной жизнью и его верный пресс-секретарь Алексей Громов, обеспечивший надёжный идеологический face control журналистов для входа в этот курортный президентский клуб. Так что не удивительно, что Путин предпочел не прерывать отдыха в такой приятной компании ради спасения гибнущей подводной лодки.
Истории "из жизни отдохнувших" очень скоро стали в деталях известны всей политической Москве. Даже в картинках - в смысле, с демонстрацией фотографий. Дело в том, что даже среди допущенных в тот момент к телу журналистов случайно затесались те, кто расценивал эту историю как позорное пятно собственной биографии.
А уж звонившие мне в тот момент коллеги-изгои все, не сговариваясь, произносили один и тот же текст:
- Слава Богу, что нас туда не пустили! От такого ведь потом всю жизнь не отмыться...
* * *
А когда я вернулась домой, в Москву, в воздухе уже стояла гарь и телевизор не работал. Пожар на Останкинской башне стал абсолютным прообразом того разгрома, который уже спустя несколько месяцев Путин устроил сначала на ОРТ, потом на НТВ, а затем на ТВ-6 и ТВС.
Путин был в ярости от того, что ОРТ и другие телеканалы критиковали его бездействие в момент трагедии. Но это был, разумеется, лишь мелкий предлог для того, чтобы начать глобальный передел на телевидении, направленный на ликвидацию неподконтрольных Кремлю телеканалов.
Президент немедленно собрал в Кремле очередной закрытый брифинг для карманных журналистов и передал стране через этих гонцов следующее послание:
- Если олигархи будут вопить, то будут сразу же получать по башке!
В тот момент в качестве главного кандидата на получение по башке Путин наметил, разумеется, Бориса Березовского, который, как выразился президент, в момент гибели "Курска" "сознательно раскачивал лодку" (через контролируемый олигархом в тот момент ОРТ). Этим заявлением Путин дал отмашку к следующей серии раскулачивания олигархов: теперь уже не только врага Гусинского, а и бывшего друга - Березовского, а также к активным действиям по переделу СМИ. В том числе - и силовым. В ночь после выхода в эфире ОРТ сюжета, где ставилась под сомнение адекватность действий главы государства в момент гибели подводной лодки, соответствующие кассеты были изъяты милицией из архивов редакции. Причём - с согласия гендиректора ОРТ Константина Эрнста. И это было только начало.
В своей ярости на Гусинского, Березовского, а главное - на все СМИ, вместе взятые, Путин, кажется, не осознавал одного: если бы даже все оппозиционные телеканалы Кремль прихлопнул тогда сразу, не мучаясь, - просто не восстановили бы после останкинского пожарища, "по техническим причинам", и всё, - тот, первый год путинского президентства всё равно бы запомнился его избирателям именно теми жуткими, зловещими, символическими трагедиями, следовавшими одна за другой.