Разгром
Когда в конце 2000 года главный редактор "Коммерсанта" Андрей Васильев под давлением кремлёвской пресс-службы всё-таки принял решение о моей замене в "кремлёвском пуле", ничего, кроме запредельной усталости, я уже не почувствовала. Где-то, на самом краешке моего сознания, журналист твердил, что это - малодушие, что нельзя было газете так сдаваться. Но я настолько измучилась в тот год борьбы за выживание, что эмоций по этому поводу взять было уже неоткуда. Я знала, что сделала не просто по максимуму всё, что от меня зависело, но и гораздо больше, чем было в человеческих силах. Под перекрёстным огнём президентской пресс-службы и кремлёвских чиновников я удерживала этот рубеж в течение целого года. И уже самим этим фактом доказала новому президенту, что всех журналистов в стране так просто купить или прогнуть ему не удастся. Главный редактор объяснил мне своё решение так:
- Я понимаю, что ты с ними говна уже вдоволь наелась за этот год. Но ты пойми и меня - мне, в каком-то смысле, было не легче, чем тебе: я же не только журналист, но ещё и менеджер. Мне же приходится как-то с ними отношения выстраивать. А они ведь после каждой твоей статьи звонили и устраивали скандал, чтобы я отстранил тебя. Я им говорю - "Правильно, что вы там всё из-за неё на ушах стоите, - потому что она классный политический журналист и пишет классные политические тексты!" Короче... Ну не хотят они сейчас никакой вообще политики про себя читать!..
Васильев рассказал, что теперь хочет отправить в "кремлёвский пул" сотрудницу отдела культуры, занимавшуюся телевизионной критикой, Викторию Арутюнову:
- Ты пойми: мне всё-таки хочется, чтобы кто-то там, в "кремлёвском пуле", от "Коммерсанта" был. Вот Вика и будет там выполнять чисто представительские функции: ездить с президентом в поездки, писать оттуда репортажи - как светскую хронику - "Путин сел, Путин встал..." Потому что она не будет там политических тем выискивать, и скандалов не будет...
В журналистской среде у Вики Арутюновой была стойкая репутация "доверенной журналистки министра печати и информации Михаила Лесина", поэтому я не сомневалась, что в Кремле ей действительно обрадуются гораздо больше, чем мне.
Однако, отъездив с президентом несколько месяцев, Вика вообще перешла на чиновничью работу - пресс-секретаря государственного телеканала РТР.
Смешно, но вскоре после моего изгнания из "кремлёвского пула", когда, казалось бы, я стала уже свободным и счастливым человеком, Путин опять чуть было не подпортил мне Пасху. Если в 2000 году, как я уже жаловалась, мне, по путинской милости, пришлось во время Пасхи выслушивать от питерского батюшки, что в его храме "все как один за Путина голосовали", то в 2001 году, как нарочно, именно накануне Пасхи, в ночь Страстной пятницы, Путин затеял силовую операция по смене власти на НТВ. И я должна была безвылазно сидеть всю ночь и следующий день в Останкине, потому что по случайному стечению обстоятельств я оказалась последним журналистом, у которого ещё действовал выписанный Киселёвым пропуск на энтэвэшный этаж. А в субботу вечером пришлось допоздна брать интервью у "изгоев", укрывшихся после разгрома в соседнем здании Останкина. Но зато потом я крикнула заехавшей за мной Ленке Дикун: "Гони!" - и мы как раз, минута в минуту, успели к полуночи на праздничную Всенощную в церковь Воскресения, что в Брюсовом переулке. Я восприняла это без преувеличения как свой личный реванш.
* * *
Сейчас в "кремлёвском пуле" от "Коммерсанта" прикомандирован Андрей Колесников - один из авторов путинской предвыборной книги интервью.
Бедного Андрея мне искренне жалко: ему приходится реанимировать давно забытый в российской журналистике эзопов язык: хвалить так изящно, чтобы догадливые читатели между строк улавливали, что ты ругаешь.
Но на фоне того, что в "кремлёвском пуле" о Путине уже давно пишут как о покойнике: или хорошо, или никак, -"КоммерсантЪ" выглядит просто-таки боевым листком оппозиции.
И как меня уже неоднократно уверяли мои приятели из политической тусовки, в Кремле уже принято принципиальное решение отобрать у Березовского и "Коммерсанть".
* * *
У Путина вообще стали все чаще проявляться какие-то странные "фантомные боли". Вернее - "фантомные страхи". Вроде и прессу всю уже давно под корень зачистил - ан нет, после освещения газовой атаки на Дубровке осенью 2002 года даже в карманном НТВ опять примерещилась президенту оппозиция, и главаря диссидентов Йордана тотчас обезвредили. Точно так же Кремль зачем-то сражался с по жизни безнадёжной "Либеральной Россией" Березовского, рейтинг которой был едва отличим от нуля. А потом - ликвидировал беззубый ТВC. Если так пойдет и дальше, то скоро, глядишь, Путин и Добродеева с Эрнстом в карбонарии запишет. А потом и радио на всякий случай опять на "на кнопку" переведёт. Потому что ведь ни с Чечнёй, ни с терактами президент так и не справился. А в любом, даже самом верноподданническом освещении этих тем можно без труда расслышать издевательство над самым святым. В смысле - над президентом. Тем более, если самому президенту, как кровавые мальчики, везде уже мерещатся призраки недоликвидированных им телеканалов.
* * *
В каком-то смысле Путин - это Ельцин сегодня. Потому что большинство ельцинских проблем так и остались нерешёнными. Даже стилистика их пугающе похожа: до боли знакомые забастовки из-за невыплат зарплат - и те возобновились перед прошлым Новым годом, и даже ностальгическая борьба семейного и несемейного клана олигархов за право рулить президентом тоже опять в разгаре. Структурные реформы по-прежнему не проводятся, и страна как висела, так и продолжает висеть на волоске капризной конъюнктуры мировых цен на нефть. Так что "стабильность", наступление которой провозгласил подопечному народу Путин - не более чем вопрос смены терминов: жаль, Брежнев не дожил, чтобы провозгласить наступление "развитого социализма". Потому что если в брежневское время дуриком вырученную сверхприбыль от высоких мировых цен на нефть тратили на поддержку "дружественных" Советскому Союзу режимов в недоразвитых странах, то теперь эти деньги бросают на поддержание иллюзии "народного благосостояния". В смысле, на хотя бы физиологическую страховку от голодных бунтов в своей собственной стране.
Не скрою: для меня будет приятной неожиданностью, если круг не замкнётся и Путин, случись в его царствование обвал цен на нефть и очередной крупномасштабный финансовый кризис в России, не сделает судорожного выбора в пользу военизированной мобилизационной командной экономики - к чему в момент дефолта 1998 года призывали друзья Примакова. В защиту от которого окружение Ельцина, собственно, и придумало Путина. А то уж совсем как-то обидно получится, да?
* * *
Главное, что по большому счёту изменилось в стране с ельцинских пор, - это как раз то, что российскую прессу настойчиво попросили обо всех этих проблемах, и главное - о Чечне и Путине - помолчать. И российская пресса согласилась. А тем, кто не понял, объяснили силой.
Тут вот недавно американский журналист Дэвид Рэмник, наобщавшись с российскими телевизионными начальниками, на полном серьёзе спросил меня:
- А вам не кажется, что они правы: что просто революционное время в России закончилось, и что теперь российским журналистам просто скучно и не о чем писать, потому что никаких теневых интриг в Кремле, вокруг президента в отличие от ельцинских времен теперь уже больше нет?
Формулу о пользе "скучной политики", давно уже придуманную кремлёвскими пиарщиками и активно втираемую в мозги журналистам, трудно было не узнать. Я честно призналась Дэвиду, что, по моим наблюдениям, теневых интриг в Кремле стало сейчас даже куда больше, чем при Ельцине, - просто потому, что теперь писать о них нельзя и автоматически все как одна стали теневыми, ушли в тень. Так что в этом смысле ельцинские интриганы были просто мальчиками - об их теневых проделках кремлёвские журналисты обычно узнавали максимум через пару дней.
* * *
Кстати, ещё один фирменный прием путинской макаренковской педагогики "для тех, кто не понял" - это институт "заложничества". Я имею в виду Глушкова и Титова, о сути "уголовной" вины которых никто в политичекой тусовке ни секунды не сомневался: уголовная статья первого называется "друг Березовского", а второго - "друг Гусинского". Шантаж обоих высланных из страны оппозиционных медиа-магнатов Березовского и Гусинского частично удался - Березовский, например, уверял, что на его решение отдать государству свои акции ОРТ повлияло именно обещание Кремля освободить больного Глушкова. Впрочем, это обещание оказалось как раз из серии тех, которых три года ждут. А вот Титова за несколько месяцев до публикации моей книги выпустили - по слухам, в результате каких-то кулуарных договоренностей между Кремлём и Гусинским об условной политической лояльности бывшего оппозиционного олигарха.
* * *
Последние реляции о судьбе "кремлёвского пула", пробившиеся ко мне, на волю, сквозь толстые кремлёвские стены, словно морзянка, тоже были не менее драматичны, чем SOS с уже затонувшего корабля. Одна моя бывшая подружка, говорят, пребывает в полной уверенности, что управляет государством, - только из-за того, что пару раз давала Владимиру Владимировичу личные советы по его причёске (стричься, как уверяют высокопоставленные кремлёвские источники, она советовала президенту под его же собственного пресс-секретаря Громова). Другая бывшая коллега ходила на закрытые президентские брифинги не иначе, как доведя искусственный загар до негритянской стадии и испещрив все имеющиеся на руках пальцы бриллиантовыми кольцами - чем заработала быстро разлетевшийся по всей политической Москве восторженный комментарий Путина: "Какой загар! Какие брюлики!"
Этот президентский афоризм в кулуарном хит-параде на время побил даже любимую идиому Путина: "Хватит сопли жевать!" - которой он баловал новую "элиту журналистики" во время аппетитных групповых обедов.
* * *
Расшифровки слабеющей морзянки из "застенка" уверяют меня также (сразу говорю: предпочитаю не верить), что президентские фрейлины между собой уже почти дерутся от ревности. И как только одной удается на миг приблизиться к Главному Телу Страны на миллиметр ближе другой, как ее неудачливая соперница начинает бегать по всей тусовке и распускать про конкурентку слухи адюльтерного характера.
А в какой-то момент статс-дамы и придворные кавалеры из числа бывших журналистов, сопровождавших президента в поездках, еще и ввели для себя в редакциях настоящий институт рабов: сами они иногда выезжали за границу только для того, чтобы интимно поужинать с президентом, а писать статьи из этих командировок заставляли специально взятых для этого молодых корреспондентов.
* * *
В конце 2002 года, во время поездки Путина по маршруту "Пекин-Дели-Бишкек", новые порядки в "кремлёвском пуле" потрясли даже видавших виды правительственных чиновников. Дело в том, что в Бишкеке так называемый передовой президентский самолет (на котором летели журналисты и чиновники), якобы заправили некачественным керосином. И уже по дороге домой пилотам пришлось совершить вынужденную посадку. И как только шасси самолета коснулись земли, посреди салона встала новая руководительница путинской пресс-службы Наталья Тимакова (прежде - одна из самых толковых и острых кремлёвских репортёров) и громко предупредила прессу: "Господа журналисты! У вас есть, конечно, право написать об этой аварийной посадке. Но у нас есть право не аккредитовать вас тогда в следующую поездку с президентом".
Обитатели Белого дома на Краснопресненской набережной долго ещё потом с выпученными глазами переспрашивали у кремлёвских журналистов, "давно ли у вас так?".
* * *
Так что угадайте: из скольких букв (из двух или из трёх?) я дала бы ответ на вопрос в кремлёвском кроссворде: "Жалею ли я, что лишена теперь счастья работать в "кремлёвском пуле"?"
А насчет скуки, воцарившейся в стране, кремлёвские идеологи, пожалуй, даже правы: в том смысле, что чувства юмора у этих ребят, кажется, совсем уже не осталось.
Одно меня удивляет, когда я думаю о Путине: ну неужели этому парню действительно не хочется, чтобы его президентство запомнилось хоть чем-нибудь, кроме этой паскудной скуки и безнадёги? Хоть чем-нибудь, кроме расправы над журналистами, возобновлением в стране репрессий, политических убийств и политэмиграции?
Вот ведь прошлый век недавно кончился - и как на ладони видно, что надуть историю нельзя - можно надуть только современников. Да и то ненадолго. И уже всего через одно поколение про каждого Великого Диктатора все знают, что он всего лишь навсего диктатор, про каждого Великого Убийцу, - что он всего лишь навсего убийца, и про каждое Великое Ничтожество, - что он всего лишь навсего ничтожество.
Иногда уж даже с тоски думаешь, ну заткнул ты всем рты - ну ладно, фиг с тобой! Ну так воспользуйся же этим - сделай тогда хоть что-нибудь великое в экономике! Ведь Дедушка Ельцин, бедный, боялся доводить до конца непопулярные реформы - именно потому, что про него сразу гадости писали и рейтинг падал! Но у тебя-то теперь руки развязаны! Почему ж ты-то ничего не делаешь? Слишком занят затыканием ртов? Да, это дело - хлопотное, понимаю, на него действительно можно всю жизнь положить, прецеденты в истории были.
Ну неужели тебе не хочется войти в историю, сделав хоть что-нибудь прекрасное? Дедушка Ельцин свою прекрасную миссию хотя бы отчасти выполнил: дал стране вздохнуть свободно. Низкий ему поклон за это. А ты смог только опять кислород перекрыть. Ну зачем? Ну ради чего? Ради того, чтоб в теленовостях мы опять видели то, что едва успели позабыть наши родители: "И это всё о нем, и немного о погоде", - а потом: "Стройными рядами партийные массы приветствуют..."?
Ради чего конкретно?
Не отвечает Русь...