Как она утонула
Президент Путин и трагедия подлодки "Курск"
Оригинал этого материала© Slon.Ru, 06.06.2012, "Моментов, когда я проснулся знаменитым, было очень много", Фото: "ИТАР-ТАСС"
Наталия Ростова
 |
| Владимир Путин в Видяево (22.08.2001) |
— В вашем интервью с Мариной Литвинович много было таких деталей, которые мне были очень интересны. Я тогда работал в «Независимой газете», и благодаря интервью мне стали ясны некоторые вещи даже в моей судьбе.
— Ой, расскажите! Давайте прямо так и начнем— с того, что вам стало ясно. Что такого вы не понимали в своей судьбе?
— Когда утонула подводная лодка «Курск», я случайно попал в самолет с родственниками, которые летели в Видяево, и всего-навсего собирался описать полет от Москвы до Мурманска. Я думал, что невозможно попасть в Видяево,— знал, что там все окружено, никого не пускают. В самолете я вдруг встретил Андрея Колесникова, из «Коммерсанта», который пишет о Путине, мы с ним разговорились. И, когда приземлились в Мурманске, родственники стали садиться по автобусам. Тут Андрей мне и говорит:
— А ты что, не собираешься с нами ехать?
— Куда?
— Ну, как, в Видяево.
— А как это возможно?
— В автобусе никто и спрашивать не будет.
И мы оказались в Видяево, всего два журналиста в центре событий, жили там вместе на госпитальном судне «Свирь»...
— Вы говорите, что вас было двое, но ведь там потом был еще и Доренко.
— Я имею в виду то, что мы с Колесниковым были, когда еще Путин не предполагался. Мы видели, как родственников встречали, что им показывали, что объясняли. В один момент все изменилось, стали все красить, чистить, старые заборы ломать. Когда появился Путин, появился и Аркаша Мамонтов...
Я написал репортаж, в среду, «Видяево печали нашей», но решили поставить его в номер на субботу, потому что субботний номер больше читают, да и репортаж был размером с три полосы. В субботу утром я вышел в киоск за газетой — газеты нет, походил вокруг своего дома на Шаболовке по разным киоскам — нет газеты, не привезли. После обеда пошел за газетой — нет газеты. А в понедельник на летучке главный редактор Виталий Третьяков говорит, что впервые за десять лет газета не вышла, сломалась типография. И только через несколько лет я узнал, что типография не сломалась, просто номер был изъят.
— Думаете, Третьяков знал об этом?
— Нет, я не думаю, что знал. Мне говорили, что знал, но у меня уверенности нет. Меня удивило, что Третьяков сказал, что есть несколько десятков экземпляров в библиотеке, кому, мол, нужны авторские экземпляры, можете их там взять. Но, знаете, бывает, что типография сломалась, первые сто экземпляров напечатав.
— Вы и не подозреваете, что на Третьякова надавили?
— Подозреваю, что надавили. Потом уже я узнал, что газета из печати не вышла по причине того, что она печаталась в типографии администрации президента, в типографии бывшей «Правды»…
У Литвинович описана ситуация с «Курском» и, читая ее, начинаешь понимать, как все происходило, почему изъяли этот номер. Путин был, конечно, в Видяево совершенно растерян, он реально боялся. В какой-то из своих заметок написал, что мне показалось, что он— трусливый человек. Когда с родственниками был разговор, было видно, что он совершенно растерян, совершенно не готов, и ситуацию это никак не может решить. Он все время сваливал на олигархов, обвинял, что они развалили флот. Выходило, что подводную лодку утопили олигархи. Обещал, что с олигархами разберемся. А там все время из зала были какие-то крики. «А что с ребенком-то с моим?» — кричала какая-то бабушка. А Путин говорил: «Олигархи развалили…». А там в это время происходила чисто человеческая истерика. Молодая женщина кричала: «Я чувствую, что они еще живы, сделайте что-нибудь!». А Путин отвечал: «Они развалили флот, а теперь вот еще пытаются использовать эту трагедию против нас. Разберемся!»
[Slon.Ru, 31.05.2011, Когда появился Путин, команда Ельцина воспряла духом: можно делать все": В интервью Slon.ru Литвинович рассказала […], что и с кем обсуждалось на пятничных кремлевских встречах с руководителями телеканалов [...]
— [...] Это был август, пятница (по пятницам это происходило), все были в отпусках. Было назначено традиционное совещание, на которое пришло два человека. Его проводил [тогда — глава администрации Александр] Волошин, а пришли только я и Добродеев. А тут «Курск» тонет. Я помню, что это была первая главная проблема, которую мы стали обсуждать. И я настояла, а Добродеев меня поддержал, чтобы Путин срочно выезжал в Видяево. Добродеев был на взводе, Волошин тоже был на взводе, хотя обычно не бывает: всегда флегматичен. Но при мне Волошин позвонил Путину в Сочи, они поговорили, и Путин в этот же день вылетел.
[…] Мы на этом совещании злобно, на повышенных тонах, разговаривали с Волошиным. И только благодаря тому, что Добродеев идею поддержал, это получилось. Я отдавала себе в этом отчет, но люди же не знают, почему Путин туда поехал. Мы настояли, Волошин позвонил, уговорил (уговорил!) и он туда поехал. Что мешало это сделать на два дня раньше? Если бы совещание было не в пятницу, а в среду, то он бы поехал в среду. И, естественно, что, как только он поехал, все написали: «О, наконец-то поехал, какой он молодец, как он сопереживает людям». А небольшое количество людей знали, что ни фига он не сопереживает, что стечение обстоятельств, очень мелких, заставило его туда поехать. Я чувствовала, что ему пофигу, наплевать. Это меня сильно покоробило. Это был первый момент.
Второе, что меня убило: я почитала внимательно расшифровку всей беседы, которая там была (видео же нет полного). И то, что он там психанул, сорвался несколько раз, тоже было для меня удивительно. Ты должен понимать, ты убей себя, но не сорвись, не психуй — поставь себя на место этих людей. Да, тяжелая встреча, но президенты должны работать в таких адских условиях. Он сорвался на этих женщин, и мне это было неприятно. — Врезка К.ру]
— Насчет использования трагедии… Как вы оцениваете это сейчас, не пытались ее действительно использовать?
— Сложный вопрос, не могу на него ответить. Наверное, в итоге так и было. Литвинович, собственно, тоже об этом говорит, косвенно.
— [Сергей] Доренко говорил публично (эта же версия звучала, если не ошибаюсь, в показаниях [Бориса] Березовского в суде в Лондоне, когда он судился с Абрамовичем), — версия о том, что Путин лично звонил Доренко и был в бешенстве от того, как освещается эта трагедия на «Первом канале», на ОРТ тогда еще. И будто бы это стало причиной, почему Доренко ушел с канала. И, в частности, этих женщин, которых показывал Доренко в своем сюжете, он называл нанятыми блядями (извините за выражение, это цитата), — мол, это актрисы, которые играли в сюжете роль матерей и жен этих подводников.
— Я эту информацию, честно говоря, пропустил, но как-то очень это неправдоподобно [звучит]. Путин там был, в этом клубе поселка Видяево, он все видел. Когда он приземлился, толпа ждала его у входа в Дом культуры, и он пошел к этой толпе. Я очень хорошо помню, как дедушка пьяненький выскочил: «Дайте пожать руку настоящему человеку», абсолютно такой пьяненький дедушка. А вокруг эти женщины стояли достаточно тихо, потому что они впервые увидели человека, который действительно мог что-то решить. До этого Дом культуры представлял собой большую поликлинику, где стоял запах валерьянки, где все ходили, схватившись за сердце, и никто не понимал, что происходит, а тут вдруг все как-то структурировалось. Путин видел этих людей. Какие там могут быть актрисы? Это сложно очень понять.
Если так действительно было сказано, то это— верх цинизма, потому что он видел этих абсолютно простых женщин со всей страны, простых русских, украинских женщин, из Дагестана еще были...
— Эта версия существует так или иначе, но мы не знаем, правда это или нет. Но, если даже это так и было, если мы верим показаниям Березовского и Доренко, то мы все равно не знаем, сам ли Путин это придумал, или люди вокруг него, достаточно циничные, ему эту идею в голову внедрили.
— Да, вполне возможно, что они, наверное, это и произнесли, потому что сам Путин не мог все-таки — он видел этих людей вокруг себя, общался два часа. Когда неожиданно, через полгода, Третьяков ушел из «Независимой газеты», ее главным редактором стала [уволенная с ОРТ глава дирекции новостей] Татьяна Кошкарева. И, когда она знакомилась с теми, кого она не знала в редакции (а я с ней до этого не работал), об этом речь зашла, и она тогда сказала: «А, значит, и на «Независимую» давили, как на нас на телевидении». Как мы знаем, Кошкарева была с ОРТ уволена после этих вот событий с подводной лодкой.
— Да-да, она с [затем — генеральным директором газеты Рустамом] Нарзикуловым ушли с ОРТ после «Курска»…
— И пришли в «Независимую газету»...
Третьяков к этому времени уже перешел, думаю, совершенно точно, на сторону Путина. Я помню хорошо, он сделал большое интервью с Путиным, и оно было настолько комплиментарным! Никогда не забуду этого эпизода. Номер готовился к печати вечером, часов в восемь сдавался, и дежурный редактор искал иллюстрацию. А интервью это было всем настолько неприятно, что он выбрал фото, где сидит такой маленький-премаленький Путин, а Третьяков [над ним] нависает. Третьякова не было в редакции, он обычно уезжал до сдачи номера... Выходит тираж с этой фотографией, мне люди из администрации президента (у меня тогда еще были знакомые) звонят: «Вы что, ребят? У вашего Третьякова мания величия, что он такую фотографию поставил? Ничего человек не понимает?» Я сказал, что Третьякова просто не было, а нам всем такая фотография понравилась. [...]
***
"Наняли блядей по $100"
Оригинал этого материала© Slon.Ru, 14.11.2011, Доренко: "Я говорил Березовскому: Боря, единственный, кто к тебе хорошо относится, — Путин"
Роман Доброхотов
Сегодня в Высоком суде Лондона в качестве свидетеля по спору между Абрамовичем и Березовским выступил Александр Волошин, бывший глава администрации президента России. По его словам, одной из главных причин, из-за которой Березовский лишился ОРТ, было то, что последний «хотел заработать политический капитал» на трагедии подлодки «Курск», затонувшей в августе 2000 года. Slon связался с автором того скандального сюжета на «Первом канале», журналистом Сергеем Доренко, входившим на тот момент в ближний круг Бориса Березовского.
— Сергей, Волошин сегодня в лондонском суде заявил, что Борис Березовский хотел заработать политический капитал на трагедии подлодки «Курск». Дескать не было никаких «содержательных претензий к власти». Тогда именно вы на «Первом канале» делали репортаж про «Курск», вы согласны со словами Волошина?
— Самое интересное, что самую эмоциональную реакцию вызвал не мой репортаж, а тот, что вышел раньше, когда я еще был в Ницце. Это было интервью со вдовами, это были девочки в ситцевых платьицах, как всегда одеваются девочки в провинции, в особенности в южной провинции. Эти платьица им в такой ситуации может и не очень подходят, но офицерские жены никогда не держат траура, потому что их за такое мужья бы убили — ну представьте себе, держать в гардеробе нарочно траур. И вот они ехали через Москву к своим родителям на юг России и дали интервью. И вот тогда это вызвало гнев властей и ощущение, что «Первый канал» работает против Кремля. Я свою программу делал позже, большую, на 45 минут, она шла уже по итогам, в начале сентября.
— А правда, что лично Путин звонил руководству «Первого канала» и возмущался, что «наняли б*дей по $100», чтобы его дискредитировать?
— Я слышал об этом, но мне сложно об этом судить, потому что в этот момент, как я уже говорил, я был в разъездах до самого конца августа. Но на самом деле, вы поймите, этим же девочкам по 25 лет, потому что их лейтенантам было по 26–27, и вот они оделись в то, что у них было, в короткие платьица…
— И все же вашу программу закрыли именно за эфир о «Курске»?
— Да, и когда я делал этот сюжет, я так и думал, что программу закроют. Тогда именно Волошин помог мне отправиться в Видяево, очевидно, посоветовавшись с Путиным, и он сделал так, чтобы меня встретили, пустили, все показали. И тот же Волошин потом по мне докладывал Путину, что, мол, вот мы его пустили, а он оскандалился и эфир выдал в критическом ключе.
— И именно с этого начался раскол между Путиным и Березовским?
— А я не думаю, что между Путиным и Березовским происходил раскол. Семья попрощалась с Березовским уже в 1998 году, когда пришел Примаков. Березовский всех тогда ужасно достал со своими инициативами. Вся верхушка была от него в тихом помешательстве. Он очень редко стал появляться в России, наведывался сюда время от времени, дружил с Путиным, кстати, в тот период. И вот тогда уже верхушка поняла, что без Березовского можно жить и нужно жить. Они уже заранее поделили его имущество, задолго до 99 года. И вот когда после снятия Примакова Березовский вернулся, все были в ужасе. И ему говорил тогда: «Боря, тебя все ненавидят, от тебя давно избавились, твой приезд сюда летом 99 года — это для них нечаянная удача, но они тебя ненавидели в день приезда. Единственный, кто к тебе хорошо относится, — это Путин». И поверьте мне, это было правдой.
— Почему у Путина было к нему такое отношение?
— Да потому что Путин его не боялся и не собирался брать у него денег.
— А может быть он был ему еще и благодарен за поддержку?
— Путин вообще человек очень благодарный.
— Это была идея Березовского, о том, чтобы сменить Степашина на Путина?
— Этого я точно не знаю, я знаю, что Березовский участвовал в формировании идей и воли. Потому что он сорвиголова. И когда нужна воля, типа «мы всех тут оттрахаем» — нужен Березовский, потому что он очень волевой.
— Значит, никакой ссоры с Березовским не было?
— После того как в апреле Березовский вернулся, он начал вести себя странно, начал писать письма в открытых газетах (в том числе, кажется, в «Коммерсанте» на правах рекламы), которые начинаются так: «Володь, ну ты помнишь, мы договорились». И это, конечно, еще одна ошибка Березовского, потому что он проявляет неуважение к символу государства. И он проявляет неуважение к новой позиции своего боевого товарища. «Володь, ты помнишь» — ну как так можно, просто мороз по коже. И я говорил ему, «ну прекрати ты сношаться как Дубровский с Машенькой, через дупло, ты же можешь просто позвонить». И потом он придумывает вырвать «Первый канал» из-под контроля государства и раздать его интеллигенции, помнится, Познер там участвовал и еще ряд интеллигентов, и в конце-концов Путин просто перестал отвечать на его телефонные звонки. И Борис уехал. Вот и все.
— Та расшифровка, которую опубликовала «Новая газета» и которая служит на суде доказательством, — она похожа на правду?
— Похожа. Вообще, самые хреновый кадровик на планете — это Березовский. Он искушал постоянно людей доверием. И доискушался. Я имею в виду Ромочку, конечно. Ромочка долго стоял несогбенно, а потом наклонился и взял денюжку, ну что делать, многие бы так сделали.
— Думаете, у Березовского есть шанс эти деньги вернуть, или этот суд он затеял скорее для морального удовлетворения?
— Понятия не имею, он такой бедовый, все что-то затевает. Я не вижу никого из фигурантов дела очень давно, мне судить сложно.
— А какова роль Волошина сейчас в этой властной системе, он все-таки человек из прошлого?
— Он человек из Семьи, а Семья все еще не в прошлом. Он от Березовского перешел к семье (у Березовского он, как известно, работал экономистом), так же, как и Ромочка, и у нее и остался.
— А Абрамович после продажи «Сибнефти» остается «карманом Путина»?
— Ну как карманом, помните панику, когда Ромочку пощекотали в 2000-м году, обыск провели, он тут же 500 млн внес в какой-то государственный фонд развития бог знает чего. То есть он тоже балансировал, не могу сказать что он был целиком с Путиным. Я все-таки ассоциирую его с семьей Ельцина, куда он был введен Березовским и закрепился. Потом семья Березовского и погнала как паршивого пса. Именно семья, не Путин. Поэтому, я думаю, Березовский ни на кого зуб не точит, кроме семьи, ведь для него это были почти родные люди. Они-то говорят, что он, дескать, стал не адекватен, придумали, там, «Чацкий — карбонари!». [...]