Компромат.Ru ^®

Владимир Цвиль: «В центре кассетного скандала»

Отрывки из книги. Часть 8

Оригинал этого материала
© "Главред", 29.09.04

Часть пятая. Кольчуга для Украины

Глава 1. Игры с диктофоном.

Мельниченко знал о существовании записи разговора Кучмы о «Кольчугах» еще в Чехии. Однако тогда Болданюку удалось отговорить его от обнародования этой информации. “Кольчужный” скандал разразился намного позже. Как и предсказывал Радченко, Мыкола не смог противостоять давлению американцев. В начале марта 2002 года в странной автомобильной аварии погиб директор «Укрспецэкспорта» Валерий Малев. После этого, запись его разговора с Кучмой была обнародована в Интернет. «Кольчуга» стала главной темой кассетного скандала и полностью затмила дело Гонгадзе. Активное участие в раскрутке “кольчужного” скандала принимали глава парламентской следственной комиссии Александр Жир и его заокеанский партнер Швец. Не отставали от них и Мельниченко с Купчинским.

Когда Мельниченко торжественно пообещал хранить государственные секреты Украины, Радченко ему не поверил. Глава СБУ знал, что майор не сможет долго противостоять давлению американцев и продолжение кассетного скандала неминуемо. Спустя год после отъезда Мельниченко из Чехии, в Интернет вновь появились расшифровки разговоров Кучмы.

Запись разговора о «Кольчуге» была у Мыколы еще в Остраве. Вскоре после своего приезда, майор рассказал об этом Болданюку и сообщил, что собирается ее обнародовать. Откуда он узнал о «Кольчуге» – непонятно. В то время Мыкола еще слабо разбирался в собственных записях. Однако мой друг сумел доказать, что эта информация относится к государственным секретам Украины. Тогда майор отказался от своего намерения. Об этом не узнали ни Мороз, ни Рудьковский, ни журналисты «Свободы» и «Нью-Йорк Таймс».

Попав в Америку, Мыкола по-прежнему не упоминал о «Кольчуге». К обнародованию этой записи его подтолкнули чрезвычайные обстоятельства.

С тех пор, как Мельниченко покинул Чехию, мы поддерживали связь по телефону. Майор регулярно звонил мне в Штарнберг. Иногда я сам набирал его номер в Нью-Йорке. Из этих разговоров я примерно представлял себе суть происходящего за океаном.

Мыкола сообщал, что сотрудничает с новым председателем парламентской следственной комиссии Александром Жиром. Он возглавил комиссию после того, как летом 2001 года сложил свои полномочия Лавринович. В новом статусе Жир сразу же развил бурную деятельность и зачастил в Штаты. Убедившись, что Мельниченко не торопится обнародовать имеющиеся у него записи, Жир решил активизировать этот процесс. О том, что весь архив записей остался в Чехии, глава парламентской комиссии не знал. Поэтому он сосредоточился на разработке майора. При этом Жир допустил серьезную ошибку. Его главным помощником и доверенным лицом в Штатах стал Швец, которого, в свою очередь, совершенно не переносил Мыкола.

Пытаясь реализовать себя в кассетном скандале, Швец предпринимал разнообразные ходы. В начале марта 2001 года он пригласил в США Григория Омельченко и Александра Жира. Спонсором визита депутатов выступала вашингтонская организация «The International Center», которая объединяет в своих рядах отставных сотрудников американских спецслужб. Познакомившись во время этой поездки, Жир и Швец быстро сошлись друг с другом. Между двумя бывшими комитетчиками установились дружеские, доверительные отношения. Прилетая потом в Штаты, Жир всегда останавливался у Швеца дома. Там они вместе работали, выпивали и ловили рыбу в пруду.

Общаясь с Жиром, майор постоянно жаловался мне, что не доверяет ему из-за Швеца. Мыкола утверждал, что тот постоянно склоняет его к обнародованию новых записей. В том числе и таких, которые содержат государственную тайну Украины. Поэтому все свои телефонные переговоры со Швецом майор тайно записывал на диктофон.
– Коля! Давай, давай, давай! Ну, чего ты там тянешь? – пищал Швец в трубку противным голоском. – Короче, мы валим Кучму или нет? Давай быстренько все расшифруем и обнародуем! Давай, Коля, ну че ты, в самом деле?

Уговоры длились часами. Швец давил на Мыколу, доказывал ему, что он абсолютно ничего не понимает в политике и не разбирается в своих записях. И если бы его, Швеца, воля, то он бы за неделю перевернул Украину.

Зная о том, что Мельниченко испытывает материальные трудности, Жир и Швец предложили выкупить у него часть записей. Суммы и спонсоры при этом назывались различные, как американские, так и украинские. Все это, естественно, аргументировалось благой целью – свержением Кучмы.

Деньги требовались также на проведение очередной экспертизы записей Мыколы. Как известно, ни венская, ни голландская экспертизы не смогли дать стопроцентную гарантию их подлинности. Поэтому требовалась новая экспертиза, которая бы, наконец, однозначно подтвердила аутентичность записанных разговоров Кучмы. Об этом давно хлопотал Купчинский.

Выбор Романа пал на эксперта Брюса Кенига, хорошо известного в Америке участием в громких судебных процессах. В последний раз он засветился в ходе знаменитого Моникагейта. Кениг и его фирма «ВЕК ТЕК» засвидетельствовали подлинность магнитофонных записей разговоров между Моникой Левински и ее близкой знакомой Линдой Трип. Когда практикантка Белого Дома рассказывала о своей любовной связи с Биллом Клинтоном, ее подруга тайно фиксировала эти откровения на магнитофон. Обнародование этих записей привело к известному скандалу, опозорившему американского президента.

В украинском кассетном скандале также фигурировали тайные записи. Общим между Кучмагейтом и Моникагейтом было и то, что они оба сопровождались утечкой вещественных доказательств из кабинета главы государства.

Постоянной заботой Мыколы было улучшение качества звучания своих записей. Ему казалось, что существуют специальные технологии, способные трансформировать записанное им бормотание на внятную членораздельную речь. Дескать, для этого нужно всего лишь очистить записи от шумов. С этой проблемой майор также обратился к «ВЕК ТЕК». Эксперт Кениг, сообразив, что от него требуется, и, оценив уровень компьютерной грамотности Мельниченко, почувствовал выгоду в сотрудничестве. Он сообщил, что согласен помочь Мыколе, и даже назвал цену – приблизительно 500 долларов за минуту записи. То есть, для обработки разговоров Кучмы за один рабочий день требовалось 240 тысяч долларов, а для всего архива Мельниченко – порядка 20 миллионов. Правда, Кениг честно предупреждал, что задуманная процедура вряд ли принесет ожидаемый эффект, поскольку уровень сигнала на записях майора был одинаков с уровнем шумов.

В действительности же, чтобы улучшить звук, Мыколе, нужно было научиться правильно пользоваться теми программами, которые уже были в его компьютере. И купить себе хорошие колонки.

Финансировать экспертизу «ВЕК ТЕК» начал еще Литвиненко. Когда он угодил в тюрьму, процесс остановился из-за отсутствия средств. Бесплатно бороться с неизвестным ему Кучмой Кениг не хотел. Необходимые средства вскоре удалось раздобыть Жиру.

Экспертизы записей, сделанных в кабинете президента Украины, проводились по заказу парламентской следственной комиссии. Швец по просьбе Жира лично курировал процесс, завязав при этом тесное знакомство с Брюсом Кенигом.

Взявшись за работу, американец предупредил клиентов, что настаивает на предоставлении оригиналов – цифрового диктофона и чипов. Такой аппаратуры у Мельниченко при отъезде из Украины не было. Все это появилось уже в Америке. Когда я узнал, что на экспертизу в «ВЕК ТЕК» попал тот самый цифровой диктофон, который лежал под диваном у Кучмы, я поинтересовался у Мыколы:
– А откуда у тебя взялся диктофон?

Майор промолчал. Тайна раскрылась позже, когда он поссорился с Жиром и Швецом.

Чтобы изобразить “оригинальное записывающее устройство” Мельниченко раздобыл нужную модель диктофона «Тошиба» и самостоятельно ее усовершенствовал. Он вскрыл корпус диктофона, кое-что там перепаял и пристроил к нему дистанционное управление. Теперь диктофоном можно было пользоваться на расстоянии: кнопка записи была постоянно включена, а питание от батареек включалось и выключалось радиосигналом. Так был сконструирован “оригинальный прибор”, которым из-под дивана записывали Кучму.

В дальнейшем, подлежащие экспертизе фрагменты специально переписывались на «Тошибу» из компьютера Мельниченко. Очень просто: по проводу, через выход для наушников. Так появлялись “оригинальные записи”, которые попадали в «ВЕК ТЕК». Правда, при этом возник один казус: чипы, которые использовал Мыкола, были куплены в Америке и произведены в 2001 году. В то время как разговоры Кучмы, записанные на них, происходили годом раньше. Впрочем, этот нюанс американского эксперта не смутил, и он засвидетельствовал их аутентичность.

Оглашение результатов экспертиз «ВЕК ТЕК», было специально приурочено к финалу парламентской избирательной кампании в Украине. Для этого Жир и Мельниченко совместно появились в прямом эфире на радио «Свобода». Признание подлинности записей Мельниченко стало главным достижением Александра Жира в бытность главой парламентской комиссии.

Успех в проведении экспертизы «ВЕК ТЕК» обнадежил Мыколу. После этого, он уступил напору Швеца и Жира и продал им часть своих записей. Осуществив сделку, стороны договорились о молчании. Жир публично заявил, что раздобыл новую порцию компромата где-то в Украине, независимо от Мельниченко. Майор, в свою очередь, воздержался от комментариев.

Завладев компакт-дисками с записями Кучмы, Жир и Швец первым делом сдали их в ФБР. Произошло то, чему так долго и искренне сопротивлялся Мельниченко – государственные секреты Украины попали в руки американцев. Узнав об этом, Мыкола окончательно разругался с Жиром и Швецом. Правда, от активных боевых действий стороны сдерживал взаимный компромат. Жиру удалось взять у майора расписку, подтверждающую факт продажи им своих записей. Мыкола, в свою очередь, хранил тайные записи всех своих переговоров с Жиром и Швецом. Там звучали все их пикантные коммерческие предложения, а главное – назывались заинтересованные лица и структуры, от имени которых предлагались деньги.

В январе 2002 года в интервью для телекомпании ВВС Мельниченко заявил, что посланцы от какого-то близкого к Кучме олигарха пытаются выкупить у него записи. Мыколе предлагали за них круглую сумму – 15 миллионов долларов. С тех пор майор неоднократно повторял эту историю разным собеседникам. Выступая перед британским телевидением, Мельниченко также предупредил, что у него есть какая-то запись об Ираке, и он вот-вот ее обнародует. О чем конкретно идет речь, Мыкола не уточнял. Корреспондент ВВС Том Манголд сначала предположил, что Кучма продавал Саддаму ракеты, способные нести ядерные боеголовки. Однако в окончательной версии телефильма прозвучала информация о поставке в Ирак «Кольчуг».

Запись разговора Кучмы с Малевым о «Кольчугах» я впервые услышал в Интернет. Содержание их беседы напомнило мне сцену из советской кинокомедии «Иван Васильевич меняет профессию». Когда самозванец, сидя на царском троне, милостиво уступил шведскому послу “кемскую волость”.

Президент Украины обсуждал сделку с Саддамом всего полторы минуты. За это время Кучма впервые в жизни узнал о «Кольчугах» и “санкционировал” их продажу в Ирак. Инициатором проекта был глава «Укрспецэкспорта». Чтобы реализовать задуманное, Малев рассчитывал провести спецоперацию: «Кольчуга» должна была поступить в Ирак тайно, в ящиках из-под КрАЗов, при содействии Леонида Деркача.
– Ну что, посмотрим внимательно, а? – спросил, изложив свой план, Малев.
– Харашо! – ответил ему Кучма.

Разговор президента Украины с главой «Укрспецэкспорта» состоялся 10 июля 2000 года. Полтора года спустя, 6 марта 2002 года Валерий Малев разбился в странной автомобильной аварии. Запись разговора о «Кольчугах» была предана огласке сразу же после этого печального события.

В Украине верили в неслучайный характер смерти главы «Укрспецэкспорта». Правда, знающие люди говорили о каком-то финансовом конфликте, который возник между Малевым и одной из украинских олигархических групп. Между тем, в Америке старались представить ситуацию таким образом, как будто “преступный режим” расправился с Малевым, узнав о существовании записи его разговора с Кучмой.

Кампанией по раскрутке “кольчужного” скандала занимались Швец и Купчинский. Они завладели соответствующей записью, расшифровали ее, и стали рекламировать эту информацию, используя свои связи в Вашингтоне. Особенно усердствовал Швец. Для него не существовало никаких преград – он был готов “мочить” Кучму любыми методами. Государственные секреты Украины его совершенно не заботили. Наоборот, он искренне гордился тем, что сдал полученные от майора записи в ФБР.

Мыкола также не устоял перед искушением и принял личное участие в “кольчужном” скандале. 21 мая 2002 года состоялась его пресс-конференция в штаб-квартире радио «Свобода». Мельниченко появился перед журналистами в окружении Брюса Кенига и Романа Купчинского. Рассказывая о «Кольчугах», майор заявил, что впервые раскрывает настоящую причину ненависти Кучмы к Гонгадзе. Оказалось, что журналист писал статьи о торговле оружием, и это очень не нравилось людям на Банковой. Эту мысль Мыколе подсказал Купчинский. Он решил, что связать тему «Кольчуг» с делом Гонгадзе будет отличной идеей.

На самом деле, Гонгадзе никогда не интересовался торговлей оружием. Однако, «Украинская Правда», подробно сообщив о пресс-конференции майора, никак не прокомментировала эту ложь. Зато выделила жирным шрифтом еще одно утверждение Мыколы: “У меня есть записи, подтверждающие, что Кучма знал, что Гонгадзе уже мертвый. Я заявляю, что в смерти Гонгадзе виноват Кучма, Кравченко, Деркач и Литвин. На суде я предоставлю доказательства, касающиеся смерти Гонгадзе”. Правда, на это никто в Украине не обратил внимания. Дело Гонгадзе выглядело теперь сущим пустяком по сравнению с «Кольчугами». Это казалось верным шансом снять Кучму.

Глава 2. Знакомство с Президентом.

К осени 2002 года расстановка политических сил в Украине кардинально изменилась. Вернувшись в политику, Виктор Ющенко сформировал блок «Наша Украина» и победил с ним на парламентских выборах. Однако воспользоваться плодами своего успеха экс-премьер не сумел: борьба за руководящие посты в Раде была проиграна. Так стало ясно, что никаких изменений в Украине до президентских выборов уже не произойдет, и Кучма останется у власти еще на два года. Именно в это время состоялось мое личное знакомство с украинским президентом. Это случилось 16 сентября 2002 года – во вторую годовщину исчезновения Гонгадзе и накануне нового, “кольчужного” витка кассетного скандала. Мельниченко одобрил мои действия. Оказалось, что он давно вынашивал планы выйти на Кучму. К такому выводу Мыкола пришел после неудачного сотрудничества с Жиром.

Виктор Ющенко, как и обещал, вернулся в большую политику. Он возглавил Блок «Наша Украина» и развернул активную предвыборную кампанию. На выборах в парламент, которые состоялись в марте 2002 года, его блок стал главной оппозиционной силой.

Мыкола тоже шел в депутаты. Мороз зачислил его пятнадцатым номером в список социалистов. Правда, Центризбирком отказал Мельниченко в регистрации, аргументируя это тем, что он уже давно не живет в Украине. Защищая майора, социалисты подали на Центризбирком в Европейский суд по правам человека. Интересы Мыколы взялся представлять депутат Головатый.

Кучма и его команда с Банковой чинили всяческие препятствия свободному волеизъявлению народа. Несмотря на это, убедительную победу на выборах в Верховную Раду одержал Блок Виктора Ющенко. По результатам голосования Украина впервые в истории оказалась поделенной не на Запад и Восток, а на Север и Юг. «Наша Украина» победила во многих центральных областях – Житомирской, Винницкой, Киевской. Кроме того, избиратели активно проголосовали и за другие оппозиционные силы – Блок Юлии Тимошенко (БЮТ) и Соцпартию.

Однако, победив на выборах, Виктор Ющенко и его союзники потерпели чувствительное поражение в парламенте. Им не удалось договориться с коммунистами и провести своих людей к руководству Верховной Рады. Все ключевые посты захватили более искусные в кулуарных играх пропрезидентские силы. Председателем Верховной Рады стал Владимир Литвин – один из участников разговоров на Банковой, в которых обсуждался журналист Гонгадзе.

После фиаско в стенах парламента борьбу за демократию было решено перенести на улицы. Дополнительным стимулом к протестам явилось назначение на пост главы администрации президента Виктора Медведчука. После этого Виктор Ющенко окончательно определился в своем отношении к Леониду Кучме.

Сначала общенародную акцию «Восстань Украина» задумали провести Мороз, Тимошенко и коммунисты. Ющенко примкнул к ним в последний момент, образовав так называемую оппозиционную антикучмовскую “четверку”. Вскоре началась жаркая политическая осень.

16 сентября 2002 года в центре Киева прошли несколько демонстраций, которые завершились массовым митингом на Европейской площади. Большинство из собравшихся там были коммунисты – пенсионеры с красными флагами и портретами Ленина. Тем не менее, зарубежная пресса называла эту манифестацию демократической. В резолюции митинга, которую подписали Ющенко, Тимошенко, Мороз и Симоненко говорилось: “Мы настаиваем: Леонид Кучма – у вас нет иного пути, кроме как покаяться перед народом Украины и немедленно уйти с поста президента”.

После митинга его участники двинулись на Банковую, и развернули перед зданием администрации президента палаточный городок. Осадой рабочей резиденции Кучмы руководила Юля Тимошенко, а обороной – Виктор Медведчук. Самого Кучмы в Украине в тот день не было. Он отправился с визитом в Зальцбург, где открывался второй Европейский экономический форум.

Проведение в Зальцбурге представительного собрания политиков и бизнесменов планировалось давно. Было заранее известно, что туда приглашена делегация из Украины. Однако то, что ее возглавит сам президент, выяснилось буквально за неделю до открытия Форума. Вероятно, это решение диктовалось стремлением не провоцировать напряженность в Киеве. Сами же оппозиционеры заявили, что Кучма испугался их и специально сбежал в Австрию.

Я тоже собирался в Зальцбург. Приглашение посетить второй Европейский экономический форум мне прислала известная фирма «Ауди», в которой работал знакомый немец. Он задумал делать бизнес в Украине и рассчитывал встретиться на Форуме с деловыми людьми. Так мне представился уникальный шанс познакомиться с президентом Украины.

Необходимо подчеркнуть: Кучма для меня был человеком, который волею обстоятельств (и вопреки моим стараниям) оставался легитимным руководителем государства. Со всеми своими недостатками и пороками, известными из записей Мельниченко: руганью матом, угрозами в адрес Гонгадзе и готовностью отправить «Кольчуги» Саддаму. Будучи непосредственным участником кассетного скандала, я, тем не менее, всегда переживал, когда об Украине на Западе плохо писали на основе этих событий. Ведь разоблачения Мельниченко бросили тень не только на Кучму, но и на всю страну. Однако наших оппозиционных политиков это не беспокоило.

Раньше мне приходилось быть свидетелем выступлений за рубежом лидера социалистов. Мороз обычно выступал с призывами: не делайте никаких инвестиций в Украину, не поддерживайте этот режим, эту преступную власть. Вот когда мы, оппозиция, придем к власти, тогда будете давать инвестиции. Слушая лидера социалистов, иностранцы искренне удивлялись: причем здесь старая власть, новая власть. Ведь существует государство, законодательные гарантии для инвестиций. При чем тут персональный состав власти? Подобные заявления демонстрировали узкий кругозор Мороза, низкий уровень его политической культуры. Он совершенно не понимал, что такие высказывания не воспринимаются на Западе. И это стало еще одной причиной моего разочарования в Морозе. Поэтому, когда Кучма отправился с визитом в Австрию, я искренне переживал за его успех. Тем более что это был его первый визит на Запад после длительной изоляции из-за кассетного скандала.

От Штарнберга до Зальцбурга всего пару часов езды на машине. Тем не менее, я решил выехать заранее и переночевать в гостинице. Это было необходимо, чтобы прочувствовать атмосферу Форума. Поселяясь в отеле «Goldener Hirsch», я сразу же услышал русскую речь. Оказалось, что тут разместилась российская делегация, которую возглавлял советник Путина Андрей Илларионов.

В день открытия Форума Кучма выступил перед его участниками с речью. Я присутствовал при этом выступлении, и оно меня впечатлило.

Кучма находился в отличной форме; его речь была эмоциональной, изобиловала красочными выражениями и метафорами. Он обвинял европейских политиков и бизнесменов в том, что они намеренно и безосновательно игнорируют Украину. Утверждал, что никаких препятствий для прихода в страну западных инвестиций не существует. Поведение украинского президента можно было назвать вызывающим – он явно выделялся на фоне других ораторов и чем-то напоминал мне Никиту Хрущева в ООН. Казалось, Кучма вот-вот снимет свою туфлю и постучит ею по трибуне.

Вечером я ужинал вместе с россиянами. Комментарии наших “стратегических партнеров” были самые доброжелательные – они признавали, что украинский президент произвел в Зальцбурге неизгладимое впечатление. – Ну, ваш Кучма, дает! – восхищались русские, – мы никогда не думали, что он такой смелый, что так откровенно может врезать по Западу!

Обсуждая события на форуме и вечную тему российско-украинских отношений, мы просидели до четырех часов утра. На следующий день состоялось мое личное знакомство с Кучмой.

Идея встретиться с президентом возникла спонтанно – перед поездкой в Зальцбург я этого не планировал. Окончательное решение познакомиться с Кучмой я принял, засыпая после застолья с россиянами. С утра я тщательно побрился, надел свежую рубашку и направился к гостинице, где проживала украинская делегация. Там я нашел начальника службы протокола президента Георгия Чернявского и попросил его передать “папе”, что хочу выпить с ним чашку кофе. Добавил, что готов зайти в номер к президенту немедленно.

Голова у меня тогда болела страшно. Ночь в беседах с россиянами не прошла бесследно. Я давно отвык употреблять водку в таких количествах, как это принято в России. Перед тем, как выйти из гостиницы я выпил четыре таблетки аспирина. Несмотря на это, я едва дышал и чувствовал, что почти умираю.

Чернявский через пять минут спустился вниз и сказал, что уже поздно принимать меня в номере, но президент обязательно побеседует со мной перед отъездом в аэропорт. В это время вся украинская делегация собралась в холле отеля, попивая, кто чай, кто кофе, кто коньяк. Обсуждались последние новости из Киева. Как выяснилось, ночью Медведчук сумел разобраться с палаточным городком и освободил подъезд к Банковой. Жертв не было. Все ждали Кучму и знали, что “папа” вот-вот выйдет из номера. С его появлением все были готовы сесть в машины и погнать в аэропорт. Вскоре у лифта выстроилась охрана, и я понял, что сейчас покажется президент. По внешнему виду Кучмы было видно, что он чувствует себя отвратительно: лицо президента Украины было полностью опухшим. Наверное, он тоже пил всю ночь, решил я.

Начальник службы протокола представил меня Кучме и провел нас к выходу. На улице мы начали разговаривать, прогуливаясь перед отелем. Охрана оставила нас с президентом наедине. За нами с интересом наблюдала вся украинская делегация. Все удивились, что Кучма вместо того, чтобы сесть в машину, завел беседу с неизвестным человеком, и решили, что я очень важная персона. Поэтому личный фотограф президента решил запечатлеть нас для истории и сделал несколько снимков на свой и мой фотоаппараты.

Мне показалось, что Кучма был настроен на долгий разговор – ему явно хотелось познакомиться со мной поближе. Однако, понимая, что нас ждет вся делегация, я сам предложил перенести нашу беседу: – Леонид Данилович, мы с вами тут не сможем нормально пообщаться. Вы спешите, тем более, и мне, и вам сейчас нездоровится. Давайте, я приеду в Украину и там мы встретимся еще раз.

Кучма быстро согласился: – Хорошо, договорились. Только не завтра. Завтра я не могу с вами встретиться – лечу в Одессу. Давайте, послезавтра.

Так состоялось мое знакомство с президентом. Я понял, что Кучме это интересно, и он готов общаться со мной напрямую. Наверняка президент уже наводил справки и знал о моей роли в кассетном скандале.

Встретившись с Кучмой и договорившись с ним о дальнейших контактах, я оказался в непростой ситуации. Узнав об этом, Мороз и Мельниченко могли решить, что я иду на сговор с президентом. Однако я вовсе не собирался договариваться с Кучмой про нейтрализацию Мыколы. Мои контакты с президентом, так же как и с СБУ, были подчинены одной цели: не допустить, чтобы Мельниченко и его записями воспользовались силы, которые используют эту ситуацию, чтобы позорить Украину, и зарабатывают себе на этом деньги и сомнительную популярность. Я не собирался скрывать этого от Мыколы и вскоре сообщил ему о своем знакомстве с президентом. Как выяснилось, мои переживания были напрасны: майор благословил мои неформальные контакты с Кучмой. Мыкола заявил мне, что только президент Украины способен принять решение о будущем его записей.

Перелом в отношении Мельниченко к Кучме произошел под влиянием от общения со Швецом и Жиром. Цинизм, с которым он при этом столкнулся, окончательно и бесповоротно изменил мировоззрение майора. Мыкола понял, что все без исключения его лишь используют и обманывают, чтобы заработать себе миллионы на его записях.

Заполучив записи разговоров украинского президента, Жир и Швец организовали их расшифровку и распространение. Для этого был специально создан Интернет-сайт «5-й Элемент». С сентября 2002 года там ежедневно появлялись новые материалы. Швец сопровождал расшифровки разговоров Кучмы собственными ядовитыми комментариями. Параллельно он поливал грязью Мельниченко, называя его агентом Медведчука, который вышел из-под контроля.

Мыкола, в ответ на это, назвал имя гонца, который пытался подкупить его от имени украинского олигарха. Этим человеком был Александр Жир. Мыкола утверждал, что глава парламентской следственной комиссии действовал в интересах Виктора Пинчука. Попытка подкупа состоялась осенью 2001 года. Обещая деньги, Жир призывал Мыколу дать честные свидетельства о прослушивании кабинета президента и возможной связи между этим и убийством Гонгадзе. Жир убеждал майора честно во всем признаться и заверял, что это пойдет на пользу не Кучме, а Ющенко. Об этих переговорах Мыкола рассказал в ходе своей пресс-конференции, которая состоялась в Вашингтоне 23 мая 2002 года: “Мне сделали два предложения. Первое: деньги, депутатство и прекращения уголовных дел, чтобы я ничего не говорил и отдал записи. И второе: если я от этого откажусь – они дадут информацию о том, что да, записи настоящие, но Гонгадзе убили те люди, организовавшие прослушивание кабинета. Сказали, что убийство свяжут с Морозом и некоторыми мафиозными кланами из Москвы. И что это подтвердят спецслужбы Украины, России и Америки”.

Жалуясь на Жира, Мельниченко одобрил мои переговоры с Кучмой. Майор решил, что Пинчук ненадежный посредник, и его можно обмануть. Поэтому, рассудил Мыкола, только сам президент может позаботиться о будущем его записей.

В дальнейшем, изо всех сил “поливая” Кучму публично, Мельниченко не оставлял надежды договориться с украинским президентом.

Глава 3. Прогулка в Конча-Заспе.

Мое сотрудничество с СБУ в деле возвращения записей Мельниченко в Украину было отмечено специальной наградой спецслужбы. Радченко и Шатковский вручили мне официальную благодарность от имени главы СБУ и знак «За заслуги». Вскоре после знакомства с Кучмой в Зальцбурге, я приехал в Киев для новой встречи с президентом. Совместная прогулка и обстоятельная беседа с Кучмой состоялась рано утром на даче в Конча-Заспе. Это произошло 20 сентября 2002 года. Мы разговаривали, в основном, о кассетном скандале и ролях в нем известных украинских политиков. Я агитировал президента сделать ставку на Радченко, как на своего возможного преемника, и пытался убедить его изменить свое отношение к Тимошенко.

Со времени начала “кольчужного” скандала, я не сомневался, что поступаю правильно, сотрудничая с СБУ, в ситуации, когда возникла реальная угроза государственным интересам Украины. После успешных переговоров Болданюка с Шатковским я получил официальную награду от главы СБУ – почетную грамоту «За выдающийся личный вклад в дело укрепления государственной безопасности Украины». Награждение стало для меня неожиданностью. Казалось, руководство службы приняло такое решение экспромтом, желая преподнести мне приятный сюрприз.

Почетную грамоту мне вручали Радченко и Шатковский. Для этого мы втроем собрались в кабинете шефа СБУ. Он лично накрыл стол. Речей и тостов не было – просто выпили, закусили и разошлись. Все прекрасно понимали, почему и зачем я получил эту награду.

С тех пор, приезжая в Киев, я не упускал возможности зайти к своим друзьям на Владимирскую. Руководители СБУ неизменно тепло принимали меня в своих служебных кабинетах. У Радченко под выпивку всегда была отличная закуска – оливки, икра, балычок. Шатковский только наливал – съестного он на работе не держал. Поэтому, всякий раз после беседы с ним я просился на прием к главе спецслужбы:
– Мне нужно на минутку к Владимиру Ивановичу!

Это был верный шанс хорошо закусить.

Правда, иногда шеф СБУ бывал наглым и вел себя, как опер, который пытается взять собеседника на испуг. Однажды, встречая меня, Радченко с ходу заявил: – Ну что, Володя, с Юлей спишь?

Я, не задумываясь, парировал:
– Спокойно, Владимир Иванович! Что это за провокации на государственном уровне? Вам, по-моему, хорошо известно мое личное дело – у меня любимая жена и двое детей.

Радченко не ожидал такого отпора, смутился и сразу же перешел на “вы”:
– Я вам расскажу такую историю. Звонит Тимошенко мне как-то в восемь вечера и говорит таким ангельским голоском: Владимир Иванович, я вас приглашаю к себе на ужин. А я ей отвечаю – Юля Владимировна, вы знаете, такое неудачное совпадение – моя жена сегодня, как обычно, тоже приготовила мне ужин. И я уже спешу к ней домой.

Обычно при встречах с председателем СБУ я просил его: Владимир Иванович, не трогайте Юлю! На это Радченко непременно возражал, что ее делами занимается не СБУ, а генпрокуратура и добавлял:
– Да она тратит на бензин для своих машин больше, чем бюджетное финансирование автопарка СБУ!

Казалось, Радченко ревновал свою структуру к партии Тимошенко.

Несмотря на компанейское расположение ко мне главы СБУ, я прекрасно понимал – наше общение продиктовано суровой необходимостью. Отношение ко мне Радченко я бы сформулировал так: он не доверял мне до конца, но старался дружить. И я понимал его поведение. Заниматься записями Мельниченко было неблагодарной работой и, казалось, шеф СБУ не планировал извлечь из нее личной выгоды. Он руководствовался желанием минимизировать негативные последствия для Украины от вывоза за рубеж разговоров Кучмы. Поэтому глава украинской спецслужбы всегда принимал меня в своем кабинете и выставлял коньяк.

Под впечатлением от встреч с Радченко, я часто размышлял – а что было бы, если бы в конце 2000 года украинские политики действовали исключительно в правовом поле. Как бы тогда сложилась судьба кассетного скандала?

По идее, события могли развиваться так. По требованию следствия, президент на время расследования дела Гонгадзе отстраняется от власти. Временным исполняющим его обязанности становится премьер-министр Виктор Ющенко. Мельниченко возвращается в Украину под гарантии собственной безопасности со стороны СБУ и генпрокуратуры. Майор не только предоставляет в распоряжение следствия все свои записи, но и честно свидетельствует о механизме прослушивания кабинета президента. Следствие устанавливает круг лиц, получавших записи разговоров президента от Мыколы и его соратников. Морозу и другим потребителям информации от Мельниченко приходится во всем признаться. Среди прочих, отрабатывается версия, что убийство Гонгадзе было совершено под обнародование записей разговоров Кучмы. Мельниченко, как важного свидетеля, оправдывают, или же он отделывается символическим наказанием. Ему не требуется политическое убежище на Западе. США лишены возможности эксплуатировать тему майора и его записей, а Россия, в свою очередь, пользоваться плодами неуклюжего давления американцев на Кучму.

Убийство Гонгадзе раскрывается по свежим следам. Вероятно, выясняется, что президент не был прямым заказчиком убийства журналиста, а лишь пострадал из-за своих угроз и ругательств. Торжествует Конституция и законы Украины. Кучма либо уходит в отставку, не опасаясь необоснованного преследования, либо возвращается к исполнению своих обязанностей менее уязвимым к внешнему давлению.

Скорее всего, через некоторое время назначаются внеочередные президентские выборы. У Кучмы нет иного выбора, кроме как позаботиться о стабильности в государстве и, заодно, о своем будущем. Миссию консолидации общества, в условиях противоборства олигархов и оппозиции, вполне мог выполнить незапятнанный, во всем осведомленный генерал СБУ Владимир Радченко. Тем более что рядом был свежий пример России, где, под влиянием мифа про всесильную руку КГБ, взошла звезда Владимира Путина. Радченко вполне мог стать Путиным для украинского избирателя. А кассетный скандал – тем, чем для России была вторая чеченская война.

В результате бурного политического кризиса, который потряс Украину в конце 2000 года, Радченко вполне мог стать и премьером и президентом Украины. Его уважали и олигархи, и оппозиционные лидеры. Виктор Ющенко всегда стремился быть на вторых ролях в политике, и его вполне удовлетворила бы роль премьер-министра.

Сразу же после знакомства с Кучмой в Австрии, я отправился в Украину. Попав в Киев, первым делом зашел на Владимирскую. Глава СБУ тепло встретил меня и предложил на выбор французский или украинский коньяк. Я предпочел украинский. Выпив рюмку, я показал Радченко свою фотографию с Кучмой в Зальцбурге и заявил: “первый ждет меня”. Кучма не уточнил, с кем мне нужно договариваться о новой встрече. Обычно на президента Украины “выходили” через главу администрации Медведчука или главного помощника Левочкина. Однако я считал естественным действовать через председателя СБУ.

Радченко сразу понял, что от него требуется. Нужно отдать ему должное – он никогда не стремился меня контролировать или как-то влиять на мои поступки. Шеф СБУ отлично понимал, что это невозможно и был готов к любым сюрпризам с моей стороны. В свою очередь, я совершенно не скрывал от него своих планов.

Вечером мне позвонил Шатковский и предупредил, что рано утром меня заберет машина, и мы вместе с Радченко поедем к президенту. Кучма назначил мне встречу в Конча-Заспе. Очевидно, он не хотел, чтобы об этом знали в администрации. В семь утра президент совершал утреннюю прогулку, и мы с шефом СБУ должны были к нему присоединиться.

Радченко – премьер, Радченко – модерный Пиночет, украинский Путин, – повторял я про себя, пока наша машина ехала в Конча-Заспу. В предстоящем разговоре я хотел предложить Кучме сделать ставку на шефа СБУ, как на своего возможного преемника. Радченко, в свою очередь предупреждал меня:

– Вы можете договариваться с президентом о чем угодно, однако помните: записи Мельниченко представляют большую значимость в плане сбережения государственных секретов Украины. И это прерогатива службы.

Кажется, председатель СБУ думал, что я попытаюсь продать Кучме записи Мельниченко.

Приехав в Кончу-Заспу, мы оставили машину на парковке и направились к даче пешком. Навстречу вышел Кучма с охраной. Было ровно семь утра.
– Идем с нами! – приказал президент председателю СБУ.
– Да нет, Леонид Данилович, – махнул рукой Радченко, – Я не могу. У меня колено болит. Приближаясь к даче президента, я заметил, что мой попутчик внезапно захромал. Началась прогулка с президентом. Мы вдвоем ходили вокруг дачи сорок минут, наматывая один круг за другим. Как и прогнозировал Радченко, Кучма сразу же стал предлагать мне деньги.

– Гроши треба? – осведомился он, как только мы удалились на безопасное расстояние.
– Да нет, Леонид Данилович, государство о нас не забывает, – ответил я, намекая на свое сотрудничество с СБУ, – пока что денег хватает, чтобы работать.

Разговор с президентом был обстоятельным, однако беспорядочным: мы перескакивали с одной темы на другую, говорили одновременно обо всем, и ни о чем конкретно. В центре нашей беседы, естественно, был кассетный скандал. Обсуждали поведение политиков, вовлеченных в эти события – Марчука, Юлю, Ющенко. Говорили об их ролях, позициях, поступках. Кучма откровенно признавался, что никогда не доверял Марчуку, а Ющенко, по его мнению, не способен руководить страной, и это очень опасно для будущего Украины. Я, в свою очередь, хотел помирить Кучму с Юлей, однако быстро убедился, что это невозможно. У меня сложилось впечатление, что деньги и политика здесь не причем – между ними глубокая личная неприязнь. Мороза мы не упоминали вообще. Обсуждать его было бы некорректно с моей стороны. Президент чувствовал это и не пробовал завести разговор о лидере социалистов.

Примерно на восьмом круге речь зашла о Радченко, и я изложил президенту свои мысли о шефе СБУ.
– Он трус! – прокомментировал мою идею Кучма, – Я ему предлагал быть премьером, но Володя – трус. Вы это сами видели.

Так президент поставил крест на моих планах сделать из Радченко преемника.

Излагая свои соображения по поводу Радченко и Юли, я искренне желал спасти Кучму от дезинформации, которой его питают иные источники. Дезинформации, которая постоянно его окружает и, в первую очередь, угрожает самому президенту. Это, кстати, убедительно продемонстрировал кассетный скандал. Я искренне желал, чтобы президент Украины не был зависим от Запада, России и от своего окружения, и чтобы он руководствовался в своих поступках исключительно интересами Украины и ее народа.

Несмотря на вполне дружеский характер нашей беседы, чувствовалось, что Кучма не договаривал до конца. Казалось, президент ждал от меня какое-то важное предложение, но так и не услышал его. Попрощавшись, Кучма пообещал поддерживать со мной прямой контакт.

Вскоре после того, как я покинул Конча-Заспу, мне позвонила Юля и довольно ехидно осведомилась:
– Ну, как, Владимир Иванович, договорились о чем-то? Там Пинчук и Медведчук уже смеются над вами.

Спустя несколько дней у меня возникла необходимость еще в одной личной встрече с президентом – американцы выдвинули Украине официальные обвинения в продаже «Кольчуг» в Ирак.