Гусинский- крутой червяк
Оригинал
этого материала
© "Коммерсант-Власть",
22.09.2000
Свобода от слова
Глеб Пьяных
Почти два месяца "Газпром" и "Медиа-Мост"
свято соблюдали главное условие своей
июльской сделки -- ни слова в прессу.
Попытки сообщить гражданам хотя бы жалкие
крохи просочившейся информации --
например, о том, что Владимир Гусинский
принял принципиальное решение о продаже
"Медиа-Моста",-- пресекались на корню
обеими сторонами. 1 августа обе стороны
опровергали информацию "Коммерсанта"
и "Ведомостей", написавших, что
договоренность о покупке "Газпромом"
"Медиа-Моста" практически достигнута.
Все рухнуло 18 сентября, когда текст
договора появился в Интернете, а пресс-служба
"Газпрома-медиа" и лично глава "Газпрома"
Рем Вяхирев обрушились на "Медиа-Мост"
с обвинениями в срыве сделки. И оказалось,
что все были правы -- и те, кто утверждал,
что Владимир Гусинский принял решение
продать дело своей жизни, и те, кто говорил,
что он его никогда не отдаст. Потому что
соглашение было подписано, но не выполнено.
Впервые столь наглядно миру
продемонстрировали, как в России
заключаются и исполняются сделки. Ведь по
большому счету в соглашении между "Газпромом-медиа"
и "Медиа-Мостом" удивительно только
одно -- то, что подробности его заключения
и отказа это соглашение исполнять были
вывалены на всеобщее обозрение. А в целом
разве кто-нибудь сомневался, что
большинство сделок в России заключаются
именно так?
И все же скандал породил ряд вопросов. Кто в
этой истории больше проиграл? Кто кого
обманул первым? Где кончается борьба за или
против свободы слова и начинаются голые
коммерческие интересы? Как будут
развиваться события дальше: то есть
насколько далеко готов зайти "Газпром"
(читай -- Кремль) и насколько уверен в
своей неуязвимости Владимир Гусинский?
Покинет ли свой пост министр Лесин и как
будет отмываться Кремль от "приложения #6"
(если, конечно, сочтет это необходимым)?
На некоторые из этих вопросов дает ответ
интервью "Власти" главы "Газпрома-медиа"
Альфреда Коха. К сожалению, к моменту
подписания этого номера журнала никто из
высших менеджеров "Медиа-Моста", к
которым обращались корреспонденты "Власти",
не стал комментировать подробности
переговоров, которые, как утверждает Кох,
прошли в Лондоне 13 сентября.
Альфред Кох: Гусинский шесть месяцев водит нас за нос
--
Вам не кажется, что Гусинский сейчас
побеждает?
-- Это вам кажется, а не мне. Мне так не
кажется.
-- Вот уже полгода, как он не продает НТВ. И
может не продавать еще очень долго...
-- Ну, мы в этом тоже убедились. Поэтому будем
решать вопрос судебно-правоохранительными
способами.
-- Мы писали, что юридически корректно
забрать у Гусинского НТВ за долги нельзя --
долги записаны на ЗАО "Медиа-Мост",
которому НТВ не принадлежит.
-- Секундочку. Давайте разберемся. Вы
написали, что юридически корректно забрать
НТВ нельзя, и теперь свое мнение подаете как
истину, с которой я должен либо согласиться,
либо показаться идиотом. Это не так, я
просто не согласен с этим, оставаясь умным
человеком. Я считаю, что юридически
корректно забрать можно.
-- В общих чертах не скажете, как?
-- Нет, не скажу.
-- ... Разве не видно, что телекомпания НТВ и
ЗАО "Медиа-Мост" существуют
отдельно друг от друга? А долги висят на ЗАО "Медиа-Мост".
-- Ну и что?
-- Это доказывает, что иск о банкротстве
ЗАО "Медиа-Мост" не приводит к
переходу прав собственности на НТВ.
-- Это смотря как его сформулировать.
-- Да как ни формулируй, отсуживать активы
в арбитражных судах России -- безнадежная
волокита.
-- Знаете, когда создавался холдинг "Медиа-Мост",
в него входило абсолютно все, весь
медиабизнес Гусинского. И когда мы брали в
качестве залога под наши гарантии акции "Медиа-Моста"
общим количеством 40%, туда входило все. А
потом, когда мы за них заплатили $211 млн и
написали им письмо с просьбой предоставить
предложения, как урегулировать эту
задолженность, они вывели активы. По-моему,
можно юридически корректно, совершенно
спокойно восстановить все в прежнем виде.
Либо судить тех, кто выводил активы, за
мошенничество. За сознательное ухудшение
предмета залога. Правильно?
-- Теоретически, может быть, но такого
прецедента в нашей стране не было.
-- Будем его создавать. Именно поэтому мы
попросили прокуратуру проверить. Если бы
речь шла о хозяйственном споре, это одно. Но
на наш взгляд, там есть состав уголовного
преступления. Это называется мошенничество,
это уже не арбитражное разбирательство, это
уголовное разбирательство. Мы заявили в
правоохранительные органы, что, по нашему
мнению, совершено уголовное преступление.
"Получается, что свобода слова стоит $500 млн, а не 300"
-- До меня дошли слухи о том, что в
середине сентября Гусинский выдвинул новые
условия продажи НТВ. Он заявил, что нужно
платить не только ему самому и не только
отступные его топ-менеджерам, но еще и
некоему израильскому инвестиционному
фонду. Это правда?
-- Да. Но название фонда нам не было названо.
-- Это случилось в Лондоне 13 сентября?
-- Да. Но должен сказать, что лично с
Гусинским я последний раз встречался 26 июля,
когда он подписал контракт (как утверждает
Альфред Кох, соглашение только датировано 20 июля,
но подписано 26-го.-- Ъ). После этого он сел
в машину, уехал в аэропорт и улетел в
Испанию. Больше мы не виделись.
Теперь что касается 13 сентября. Я
встречался в Лондоне с Малашенко. Мы
договаривались, что встреча будет
конфиденциальной. Но господин Малашенко
рассказал о ней по "Би-би-си". Поэтому я
свободен от обязательств.
Эта встреча произошла странным образом.
Малашенко почему-то позвонил Лесину и
сказал, что он хотел бы, чтобы я был в среду в
Лондоне, чтобы он мог со мной встретиться.
Лесин позвонил мне: "Не понимаю, почему
Малашенко не может тебе позвонить сам, но он
хочет, чтобы ты был в Лондоне". Я позвонил
Цимайло и говорю: "Андрей, я узнал, что
Малашенко хочет со мной встретиться в
Лондоне. Ты подтверждаешь эту информацию?"
Он говорит: "Я тебе перезвоню через
полчаса". Через полчаса позвонил и сказал:
"Да, действительно Малашенко хочет с
тобой встретиться".
Чувствуете, какие тайны Мадридского двора?
Обычно Малашенко мне звонит, и мы спокойно
обо всем договариваемся. А тут нет, довольно
странно. Ну ладно, я отвечаю: "О`кей, но
сейчас уже вечер, нужны билеты, то, се".
Цимайло говорит: "Да ты не беспокойся. У
меня завтра чартер, я тоже лечу в Лондон. У
меня там свои дела, зубы лечить надо". Я
уточняю: что, мол, да как. "Ну вот приедешь
в Шереметьево-1, скажешь 'Цимайло' --
всякий знает".
Утром я приезжаю в Шереметьево:
действительно, чартер, бизнес-джет на шесть
человек. И вот мы прилетаем в Лондон в
аэропорт для частных самолетов. Нас
встречает на двух "Мерседесах"
Малашенко, весь в черном, импозантный такой,
отдохнувший, как говорится, пахнущий вином
и барашком, как Остап Бендер говорил.
Приезжаем в "Парклейн", шикарный отель,
у них там бизнес-рум уже снят... То есть это
вот люди, которые денег должны, понятно, да?
Это я к чему все рассказываю: мало того, что
сам Гусинский, так там еще Малашенко, и
Цимайло, и все остальные, так сказать,
офицеры, летают на частных самолетах,
чартерах. У каждого свой дом, теннисные
корты, бассейны, яхты...
-- Красиво рассказываете...
-- В "Парклейне" подали кофе, Малашенко
садится: "Я даже не знаю, с чего начать,
Альфред Рейнгольдович..." -- "С начала.
Мы заключаем сделку? 'Газпром-медиа' взял
кредит в банке, идут проценты, это наши
убытки".-- "Да, это важно,-- отвечает
Малашенко.-- Но есть одна проблема. Когда нам
было трудно, нас выручил один израильский
инвестиционный фонд. Купил 20% акций НТВ..." --
"И сколько они хотят?" -- "$200 млн".--
"Ну и платите".-- "Понимаете, вы нам
платите $300 млн, если мы отдаем 200, то нам
остается 100. На всех. Сделка получается нам
неинтересна... Может быть, вы заплатите?" --
"Нет. Мне и так консультанты говорят, что
773 млн -- много".-- "Тогда мы
вынуждены будем отказаться от сделки. И
сами понимаете, что будет после этого:
угроза свободе слова, мародеры, кровавая
рука Кремля..." -- "Ну а если мы
согласимся добавить $200 млн, то тогда
ничего этого не будет?" -- "Да".--
"Получается, что свобода слова стоит $500
млн, а $300 млн не стоит?" -- "Ну не надо
так трактовать мои слова",-- говорит
Малашенко.
"Мы обратились в прокуратуру"
-- И что он предложил?
-- Малашенко предложил схему погашения
долгов акциями. Эту схему мы уже частично
обсуждали с Цимайло. Смысл ее в том, что "Газпром-медиа"
уже в этом году становится собственником 40%
акций НТВ. Надо оговориться, что 30% нам
принадлежит уже сейчас, а добавить они нам
готовы лишь 10%. Еще 25% передаются нам же в
залог по кредиту в $262 млн, срок выплаты по
которому наступает в июле будущего года. Из
них 20% НТВ продается на открытом рынке. Мы
оба стремимся к тому, что покупателем будет
независимый западный инвестор. Таким
образом у "Моста" остается 40%. И
контрольного пакета нет ни у кого (см. схему.--
Ъ). Во всех остальных компаниях, кроме
НТВ, Малашенко предлагал нам 25% плюс 1 акция
в собственность сразу и 25% -- в залог под
уже упомянутый кредит в $262 млн.
Смысл заключается в том, что у господина
Гусинского появляется риск, что
контрольный пакет перейдет от него к нам (если
он не сможет расплатиться по долгам). Этого,
как я понял, он меньше всего хочет. И поэтому
он будет изо всех сил искать деньги для
выплаты долга нам. Для нас это был
приемлемый вариант, надо было только
обсуждать детали. Я попросил Малашенко
прислать мне официальный документ с
предложением такой схемы и уехал. И вот в
пятницу 15 сентября я получил факс за
подписью Гусинского с изложением
совершенно другой схемы. Он отличался от
варианта Малашенко тем, что независимому
инвестору предлагалось продать не 20, а 9%
акций НТВ, а заложить в счет $262 млн не 25%, а
25% минус 1.
Принципиально здесь то, что в сумме эти
пакеты меньше контрольного, поэтому они не
стоят $473 млн (211 + 262). И "Газпром"
не смог бы вернуть свои деньги. Однако более
того, в варианте господина Гусинского было
даже условие выплаты ему компенсации за
якобы потерю контрольного пакета. Это было
просто издевательство над кредитором. Ну и
что, по вашему, я должен был после этого
делать? Разговаривать на языке Гусинского?
Нам стало ясно, что он уже шесть месяцев
водит нас за нос. В среду я слышу одно, а в
пятницу получаю другое. Мы обратились в
прокуратуру.
-- Сначала "Газпром" рассказал о
договоре 20 июля.
-- Первым обнародовал эту информацию не "Газпром",
а несколько сайтов в Интернете.
-- Один момент. Какие у вас взаимоотношения
с вашими акционерами? Они на вас не
обижаются и не говорят, что вы плохой
переговорщик?
-- Мне никогда этого и не говорили. Нет.
-- Неужели не говорят: "Что-то денег мы им
платим многовато. Весь доход НТВ -- $50 млн
в год, а прибыль какая? Если вообще есть? И мы
платим $700 млн? Оно того стоит? Да и эта
сделка не удается... Сколько можно тянуть
время?" Неужели в "Газпроме" не
возникает таких вопросов?
-- Нет. В "Газпроме" все знают, что за
фрукт господин Гусинский и как с ним тяжело
вести переговоры. И как тонко он может
обставить собственное банкротство как
банкротство свободы слова в России.
"У нас холдинг купят быстрее"
-- А какова была роль Михаила Лесина во
всех этих переговорах?
-- Господин Гусинский категорически
настаивал на том, чтобы Лесин поставил свою
визу на этом приложении 6. Я сказал Лесину,
что это мне бы здорово помогло. Потом к
Лесину приехал Малашенко, и он поставил
свою визу.
-- Как вам кажется, Гусинский заранее
продумал возможный PR-эффект?
-- Да, конечно, он хотел иметь на руках какую-то
бумажку, которую он потом бы мог пиарить. Мы-то
как раз считаем до сих пор, что эта бумага
лишний раз доказывает, что Гусинский это
делал без всякого принуждения. Сначала было
прекращено уголовное дело в отношении
Гусинского, а потом он подписал договор. Вы
читали это соглашение и особенно
приложение 6?
-- Читал.
-- Где вы там видели обязательства сторон?
Найдите хоть один пункт, где кто-то
обязуется.
-- Там написано, что если мы, партия и
правительство, хотим купить "Медиа-Мост",
то надо прекратить уголовное преследование
Гусинского.
-- Где написано "партия и правительство"?
-- Документ подписал министр. И "Газпром"
у нас кто контролирует?
-- Не надо, не надо. У государства там 38% и
меньшинство в совете директоров.
-- А разве государство у нас не может
надавить на "Газпром"?
-- Это другой вопрос. Вот Лесин здесь
поставил подпись. Читайте: успешная
реализация соглашения возможна...
-- ...только в случае прекращения уголовных
дел. Поэтому если мы хотим реализовать это
соглашение, то мы должны добиться
прекращения уголовного дела.
Кто будет добиваться? Уголовное дело
возбуждают государственные органы. А Лесин
министр.
-- Лесин не брал на себя никаких
обязательств. Приложение номер 6 было
подписано после того, как дело против
Гусинского прекратили за отсутствием
состава преступления. Через полчаса после
того, как он его подписал, он улетел в
Испанию.
-- На пресс-конференции вы сказали, что
акции НТВ можно разместить на Западе. Но
Запад знает, что президент Путин отобрал у
Гусинского прессу и сейчас ее продает. И
Запад будет эту прессу покупать?
-- Да. Я вам точно говорю, что, если мы
предложим западным компаниям купить
холдинг, это будет воспринято как
позитивная новость. Окажется, что все это
болтовня про зажим свободы слова, что
независимые СМИ в России сохраняются. Куда
уж независимее, если принадлежать какой-нибудь
крупной западной компании? Правильно?
-- Да, наверное.
-- И у нас холдинг купят быстрее, чем у
господина Гусинского. По двум причинам. Во-первых,
потому, что сейчас он в дефолте, а компанию,
находящуюся в дефолте, никто не покупает, во
всяком случае за приличные деньги. У нас,
когда мы зачтем ему долги, дефолта
фактически не будет. Соответственно,
компания, свободная от долгов, может начать
переговоры с другими кредиторами по
реструктуризации и т. д. Все кредиторы
разумные люди, и они прекрасно понимают, что
у компании появится перспектива -- в
отличие от тех времен, когда ею владел
господин Гусинский и жил только за счет
заемных средств. А во-вторых, мы готовы
продать контроль. В отличие от господина
Гусинского, который контроль не готов
продать никогда, ни при каких
обстоятельствах. Потому что он говорит,
если я продам контроль, значит, я червяк, а
он не червяк.
-- Кому он это говорил?
-- Малашенко рассказывал, что он так говорит
ему каждый раз.
-- И 13 сентября говорил?
-- Да. Если я продам контроль, значит, я
червяк, со мной можно обращаться, как хочешь.
А тут я крутой.
***
