© Новая Газета, 01.11.1999
Деньги СБС достались президенту?
Евгения Альбац
Государство живет интересами бюрократии.
Народ в эту схему не вписывается.[...]
Однако в Центральном банке тогда уже знали:
практически вся недвижимость СБС, включая
два банка за рубежом - в Македонии и
Голландии, - даже его суперсовременная
расчетная система принадлежат вовсе не СБС,
а различным ООО "Недвижимость" и "Интеллектуальная
собственность", которые не являются
дочерними структурами банка, а потому и не
отвечают по его долгам.[...]
Между тем СБС-Агро мог вернуть долги
вкладчикам еще прошлой зимой - о том
свидетельствуют документы.
История СБС-Агро (в девичестве - банк "Столичный")
- как шарик-многогранник в данс-холле:
начнешь крутить - последовательно
высвечивает все. Незаконное дитя теневого
бизнеса и агонизирующих советских властных
структур, банк, пройдя, как, впрочем, многие,
путь отмывания денег сомнительного
свойства и пережив волны публикаций о
связях с русской мафией, дожил до
панегирика в респектабельной "Вашингтон
пост", назвавшей его одним из столпов
российского капитализма. В отличие от
многих (достаточно вспомнить "Олби"),
обеспечив детей, внуков и правнуков,
Смоленский не остановился на достигнутом,
не стал проедать капиталы, но начал
вкладывать их, в том числе и в страну.
Связавшись с черной дырой российской
экономики - сельским хозяйством, банк
подсел на иглу легких госбюджетных денег.
Расширив благодаря Агропромбанку свою
структуру до 1600 отделений по всей стране и 40
тысяч сотрудников, стал действительно
школой капитализма ("деньги должны
работать!") для сотен тысяч людей "от
Москвы до самых до окраин". СБС-Агро
сыграл роль матки нарождающегося
российского среднего класса, который сам же
и похоронил, вложив его деньги в
рискованные валютные операции.
В большинстве цивилизованных стран мира
за (1) увод активов банка, (2) необеспечение
вкладов клиентов при вложении в
высокорискованные операции Александр
Смоленский и его компаньоны, среди которых
и Борис Березовский, стали бы объектами
уголовного преследования. В Отечестве же
все наоборот. Именно СБС-Агро стал
получателем самых больших
стабилизационных кредитов Центрального
банка. Однако возвращать деньги вкладчикам,
если такое все-таки случится, будет не
Смоленский - бюджет, то есть те же уже
обобранные налогоплательщики. Мало того,
Александр Смоленский и его компаньоны
настаивают, чтобы блокирующий пакет
санированного бюджетом банка принадлежал
лично им. История еще не закончена: на одном
из последних заседаний АРКО, на котором
решили-таки обойтись без "помощи"
владельцев СБС, глава ЦБ Виктор Геращенко,
как утверждают свидетели, осторожно
спросил: "А как на наше решение
отреагирует известный всем нам деятель?".
Геращенко - все поняли - имел в виду Бориса
Березовского, но имени его не назвал.
Однако как все было бы просто, если бы
история СБС-Агро объяснялась только
неэффективным менеджментом или (и)
нечистоплотностью банкиров и
предпринимателей. О том, что СБС-Агро (равно
как и МЕНАТЕП, и Инкомбанк, и целый ряд
других банков) - банкрот, ЦБ и правительство
знали еще до кризиса. Что тот же СБС (цитата)
"последние годы всегда работал с убытком",
известно было в том числе и в Минфине. Что
активы банка переведены, как выразился в
разговоре с автором Виктор Геращенко, "на
непонятных акционеров и впрямую не
связанные с банком структуры" знало и
прежнее руководство ЦБ, и нынешнее.
Спрашивается, зачем же тогда продолжали
выдавать банку кредиты? Почему не
банкротили СБС, позволяя ему уводить налево
последние ликвидные активы? Этот вопрос
автор задавала руководителям Центрального
банка, Минфина, Генпрокуратуры, говорила с
источниками в правительстве, в МВД, в
банковской среде. Могу утверждать: потому
что это было выгодно.
Теперь - кому.
Первый кредит СБС-Агро получил 14 августа
1998 года, за три дня до кризиса. Сумма - 650
миллионов рублей (100 миллионов долларов в
тех ценах). Кредит дали под 60 процентов
годовых на 133 дня со сроком погашения 25
декабря того же года. В залог приняли 76
процентов обыкновенных именных акций банка
номинальной стоимостью 100 рублей каждая
плюс право аренды (до 2046 года) на здание на
Неглинке, 14 (дом по соседству с ЦБ), площадью
без малого 6 тысяч квадратных метров - это
памятник архитектуры, знаменитый Торговый
дом Юргенсона XIX века. Памятуя, что к тому
времени СБС был должен только западным
кредиторам один миллиард 200 миллионов
долларов, можно было подумать, что
Смоленский навсегда расстается и с двумя
третями акций своего банка, и с весьма
неплохой недвижимостью в самом центре
Москвы. Но, как говорится в известной
рекламе, "ночью дешевле". Уже 2 октября -
то есть чуть меньше чем через три недели
после триумфального утверждения на пост
премьера России Евгения Примакова -
Центральный банк "в целях выполнения
программы по повышению финансовой
устойчивости банка" принимает решение об
открытии СБС-Агро кредитной линии на сумму 7
миллиардов 400 миллионов рублей (в тех ценах -
около 400 миллионов долларов) уже до 25
сентября и спустя еще три недели
подписывает с банком "Генеральное
соглашение N 348".
Оставим в стороне формулировки, ибо если в
них вчитываться, то можно подумать, что
банкир с тридцатилетним стажем Виктор
Геращенко вместе со всем советом
директором главного банка страны сошел с
ума: как можно повысить финансовую
устойчивость кредитного учреждения,
которого де-факто уже нет? Но это - семечки.
"Цветочки" - в трех других документах,
подписанных заместителем ГУ ЦБ по Москве А.
М. Алексеевым и руководством банка в том же
октябре. А именно: согласно "Дополнительному
соглашению N 1" прежний залог (76 процентов
акций и дорогая недвижимость) отменялся, а
вместо него в обеспечение нового кредита (прежний
при этом не возвращен!) заложена ипотека
нежилого здания по Большому Кисельному
переулку и аренда земельного участка, "функционально
обеспечивающего закладываемый объект",
то есть, надо понимать, земля под строением.
Другими словами, вместо дорогой офисной
площади, с которой ежемесячно тот же ЦБ,
сдавая ее в аренду, мог бы снимать золотые
сливки, отдаются строение и земля, с которых
взять легально нечего.
Но и этого мало: в обеспечение кредитной
линии банк щедро передает и свои акции.
Только вместо почти шести миллионов акций,
заложенных за стомиллионодолларовый
кредит, отдает за кредит, вчетверо (!)
больший, в 12 раз меньше акций - пятьсот тысяч
акций без одной (из тех, что были заложены
еще в августе). Однако и это Смоленскому,
вероятно, показалось излишней щедростью, а
управление ЦБ по Москве, надо понимать,
засмущалось оттого, что снимает с банкира
последнюю рубашку: заложенные дважды акции
были "по соглашению сторон"
переоценены, и цена за акцию банка-банкрота
поднялась в десять раз, составив 1000 рублей.
Вот уж действительно - "ночью скидки"!
Жаль только, ни Васе, ни Геле, ни сотням
тысяч других рядовых вкладчиков СБС-Агро на
этом празднике погулять не пришлось. Гуляли
другие.
Банкоматы СБС-Агро заработали в Белом
доме и в Государственной Думе. Народные
избранники и чиновники торопились вынуть
свои кровные. И вполне резонно: разве зря
депутаты самых разных фракций писали
письма в правительство и ЦБ, требуя выдать
банку Смоленского кредит?
В судах тем временем копились
исполнительные листы по уже выигранным
процессам "вкладчики против СБС": банк
попросту не переводил денег. Хотя, строго
говоря, удовлетворить исполнительные листы
мог сам Центральный банк - просто снять эти
суммы с корреспондентского счета банка. "Примерно
2-3 миллиарда из денег, выделенных СБС-Агро
Центральным банком, пошли в аграрный сектор.
А вот как были использованы остальные
средства - не знаю", - сказал в интервью
автору Михаил Задорнов, бывший министр
финансов России.
Подчеркну: все это происходило как раз в
те восемь месяцев, когда у власти
находилось правительство "народного
доверия" Евгения Примакова. Газеты
писали: причина особой благосклонности
Белого дома к СБС - в особых отношениях
Александра Смоленского с тогдашним
аграрным вице-премьером (и ныне кандидатом
в депутаты от "Отечества - Всей России")
Геннадием Куликом: сын последнего входил (входит?)
в руководство банка. Это правда, но далеко
не вся. Правда в том, что правительство
Примакова стояло на страже государственных
интересов - так, как оно их понимало, когда
интересы государства чудесным образом
совпадают с интересами власти, бюрократии и
редко, почти никогда - с интересами
остальной страны.
Таким образом, "политическое согласие",
нежные отношения Белого дома с
большинством Думы, столь успешно
рекламируемые и тогда, и сейчас, были
куплены деньгами не политиков -
обворованных элитой граждан.
Молчала и Генпрокуратура. Молчал Минюст,
не торопились искать активы банка МВД и ФСБ.
И - тоже по вполне рациональным мотивам. "Смоленский
сделал одну очень умную вещь, - объяснял
автору глава ЦБ Виктор Геращенко. - Он
внедрил систему, при которой зарплаты
сотрудников ФСБ, МВД, Министерства обороны,
Кремля ("администрация держит свои
деньги в МДМ-банке", - поправил Задорнов),
правительства, наконец, депутатов Госдумы
переводились на счета в СБС. Их деньги тоже
зависли в банке".
"Именно поэтому ЦБ и дал самый большой
кредит СБС, чтобы начальники могли вынуть
свои деньги?" - "Мы выдали кредит СБС,
понимая всю важность этого банка", - как
всегда, демонстрируя чудеса дипломатии,
ответил Геращенко. "Важность" была
оценена обеими сторонами: по данным журнала
"Деньги", банк-банкрот СБС-Агро по-прежнему
входит в число - четвертое место в списке -
самых бюджетных банков страны, то есть
банков, оперирующих с деньгами
исполнительной власти.
"У Геращенко очень специальные
отношения с СБС, - возражает банкир, чей банк
не получил денег от ЦБ (всего Центральный
банк с сентября по ноябрь выдал 18
миллиардов рублей в стабилизационных
кредитах). - Ходили разговоры, что помочь СБС
просил Юрий Лужков: банк задолжал кучу
денег московскому правительству, а получив
кредит, первым делом с ним и расплатился.
Поговаривают, что и с Московским
международным банком самого Геращенко
Смоленский тоже рассчитался".
"Президент не подписал закон о
банкротстве кредитных организаций, вето
должно было быть преодолено Госдумой и
Советом Федерации, и в результате закон был
запущен только в марте", - настаивает
Виктор Геращенко. Так Смоленского, надо
понимать, отблагодарил Кремль: как
утверждают источники в Генпрокуратуре (и
Юрий Скуратов в интервью этого факта не
опроверг), через Столичный банк сбережений
шло финансирование президентской кампании
Ельцина 1996 года. Смоленский, говорят они,
благоразумно сохранил все копии платежных
поручений - теперь это его страховой полис.
Те же источники свидетельствуют: мебель в
новой квартире тогда еще действующего
генерального прокурора Скуратова тоже
оплатил СБС. (Скуратов этот факт,
естественно, отрицает.)
Впрочем, есть и еще одна линия аргументов,
объясняющая лояльность властей к банкам-банкротам.
Коротко ее можно обозначить как "карающая
рука олигархов".
"Позиция правительства Кириенко было
однозначна: несостоятельные банки надо
банкротить. Эта позиция стоила и Кириенко, и
Дубинину их постов", - говорит Михаил
Задорнов. "И Дубинин раньше, и Геращенко
сейчас смертельно боялись и боятся
Смоленского. Я, помню, спросил зама
Геращенко: "Почему вы не заберете у СБС
лицензию?" - "Мы что - сумасшедшие? Мы
жить хотим", - рассказывал
высокопоставленный чиновник правительства.
Сергей Кириенко: "20 августа, через три дня
после кризиса, мы собрали банкиров. У них
было только одно требование: "Дайте денег".
Особенно активен был Березовский,
отстаивавший СБС. Он сказал примерно
следующее: "Мы поняли: правительство - наш
враг, поэтому мы используем все наши
ресурсы, включая СМИ, чтобы вас замочить..."
Казалось бы, все так. Спустя неделю
Кириенко был отправлен в отставку, а банки
благополучно, несмотря на открывшуюся
охоту на одного из олигархов - Бориса
Березовского и возобновление старого
уголовного дела на Александра Смоленского (что,
впрочем, никак не помешало ему получить
самый больший кредит ЦБ), стали отстраивать
бридж-банки. СБС создал Первое общество
взаимного кредита, МЕНАТЕП, который по сию
пору должен более миллиарда рублей частным
вкладчикам, - аж целых два. На сегодняшний
день МЕНАТЕП СПб, получивший в наследство
бизнес отца-основателя, но при этом не
отвечающий по его долгам, занимает 11-ю
строчку в числе крупнейших банков России:
за год после кризиса (!) этот петербургский
брат-близнец московского банкрота в девять
раз увеличил свой капитал. Как так? А так.
Ответ - на дне Москвы-реки: незадолго до
отзыва лицензии у банка МЕНАТЕП (июнь 1999
года) грузовик, перевозивший документы
банка, попал в аварию и свалился в реку. "Мы
сообщили о том премьеру (тогда им был уже
Сергей Степашин. - Е. А.), шофера допросили.
Кажется, на том все и закончилось", -
рассказывал Геращенко. И еще одна
небезынтересная деталь: по сию пору на Нью-Йоркской
фондовой бирже торгуются депозитарные
расписки (так называемые АДР) двух
российских банков-банкротов: Инкомбанка и
МЕНАТЕПа. Специалисты утверждают: те, кто
покупает эти расписки, знают - рано или
поздно спрятанный капитал банков всплывет.
"Нет сомнений, что тому же МЕНАТЕПу есть
что скрывать - иначе зачем грузовику с
документами было падать в реку?" - смеется
Геращенко. "Найти уведенные в оффшоры
активы СБС или МЕНАТЕПа можно. Беда в том,
что никто - я имею в виду государственные
институты власти - этого делать не хочет",
- заключил мой собеседник-банкир.
Не хотят. Не "не могут", а именно не
хотят. Захотела временная администрация
Инкомбанка (последний должен частным
вкладчикам около четырех миллиардов рублей)
найти уведенные в оффшоры активы - и часть
нашла.
События 17 августа и все, что последовало
за ними, отчетливо показали: олигархи ничто
по сравнению с мощью государственной
машины. Она может их всех разом превратить в
пыль. Но действия этой машины направлены на
достижение собственных интересов, точнее,
интересов чиновников всех уровней - в
Кремле, в Белом доме, в регионах.
Правительство Кириенко хотело побороться
с олигархами, но не смогло, наступив на
интересы других чиновников - из Кремля.
Правительство Примакова могло, но не
хотело.
Правительство Степашина и не хотело, и не
могло.
Премьер Путин мочит в сортире террористов.
Сотни тысяч потерявших свои сбережения
людей в эти интересы не вписываются.
Вот в чем беда: в России - так же как в
Советском Союзе - по-прежнему главенствует
идея приоритета интересов государства над
интересами личности. Олигархический
социализм в России сменил номенклатурный
или бюрократический капитализм.
Экономическая основа режимов разная,
приоритеты и вектор интересов - те же:
выживание бюрократии любой возможной ценой.