Компромат.Ru ®

Читают с 1999 года

Весь сор в одной избе

Библиотека компромата

Мамут называет Татьяну Дьяченко великой альтруисткой

© "Ведомости", 11.10.1999, Фото: "Коммерсант"

Наша Old Boy Network

Леонид Бершидский

На прошедшей неделе Александр Мамут дал два первых в своей жизни интервью - газетам The Moscow Times и "Коммерсант". Если считать этого 39-летнего банкира членом "ближнего круга" президента Ельцина наряду с Романом Абрамовичем, Татьяной Дьяченко и Валентином Юмашевым, в этих интервью Мамут не сказал ничего сенсационного.
Из сказанного вытекает, что Мамут просто закончил юрфак МГУ, потом занялся бизнесом, консультировал игроков на рынке советских долгов, руководил небольшим банком под названием Компания промышленного финансирования, потом возглавил наблюдательный совет МДМ-Банка. Обычная деловая карьера.

Ну и что, если Мамут - близкий друг Романа Абрамовича, о котором говорят, что он несколькими звонками способен оказать решающее влияние на формирование правительства?

Ну и что, если благодаря этой дружбе крупная нефтяная компания "Сибнефть" обслуживалась в маленьком "КОПФе"? Ну и что, что Мамут познакомился с Татьяной Дьяченко на дне рождения Валентина Юмашева? Что с председателем ГТК Михаилом Ваниным вместе учился в университете, а с главой Национального резервного банка Александром Лебедевым - в школе?

"В конце 80-х нам всем было по 26-27 лет, - говорил Мамут The Moscow Times. - Конечно, мы все друг друга знаем. Я никогда не работал в ОНЭКСИМбанке, но всегда имел возможность позвонить Володе (Потанину) , называл его на "ты".

Что это, если не классическая old boy network по английскому образцу? Все вместе учились, все друг другу доверяют (поэтому, например, Мамут не верит в кремлевскую коррупцию, а Татьяну Дьяченко называет великой альтруисткой).

Все вместе пьют кофе в парижских кафе, катаются на лыжах в Швейцарии.

Собственно, Потанин - еще один типичный представитель этого круга:хорошая московская семья, МГИМО, внешнеторговые организации, потом умелое использование "школьных" связей в бизнесе.

В каждом московском поколении были "золотые" мальчики и девочки с дорогими машинами и папами во Внешторге или в адвокатских кругах. "Хорошие семьи" всегда держались вместе. Вот и Мамут женат на бывшей жене внука Брежнева.

Мало кто из отпрысков этих семей нищенствует или бунтует.

Особенно к 40 годам.

У следователей, журналистов, да и у многих в бизнесе - классовая ненависть к этой потомственной элите. Теперь рвут на куски Мамута. (Заметим в скобках, что делают это в основном газеты и телеканал, близкие к лужковско-примаковскому лагерю. ) Принадлежности к некоему кругу для этого достаточно.

В Америке людьми вроде Мамута интересуются в основном журналы про светскую жизнь вроде People или George.

У нас - мастера расследований. В результате скандал вокруг Bank of New York быстро локализуется.

Ясно, что власти хотят побыстрее сузить круг подозреваемых - и частных лиц, и банков.

Но фактов для этого пока недостаточно - только сведения из анонимных источников в правоохранительных органах, как у gazeta.ru, впервые привязавшей к скандалу Мамута. И информация о личных связях.

Маловато будет для серьезных обвинений. А фактов никто пока не добыл.

***

© "Коммерсант", 08.10.1999

"Я высотка в дальнем походе"

В Собинбанке третий день подряд идет обыск, и уже появились сообщения о том, что банк причастен к отмыванию денег через Bank of New York. Одним из главных действующих лиц скандала вокруг Собинбанка неожиданно стал Александр Мамут – советник главы президентской администрации и председатель совета МДМ-банка. Сразу несколько СМИ назвали его ключевой фигурой "семьи" и обвинили в причастности к вывозу капитала из России. Свое первое интервью Александр Мамут дал корреспонденту "Коммерсанта" Александру Семенову

– Для ясности. Вы действительно советник Александра Волошина? 

– Да. На общественных началах. Руководитель администрации вправе выбирать людей, с которыми он по тем или иным вопросам хотел бы посоветоваться. 

– А с вами по каким? 

– По тем, которые входят в круг моего профессионального ведения,– право, финансы. Я юрист по образованию, но последние годы работал в банке. 

– Какой-нибудь пример такого сотрудничества можете привести? 

– У меня никогда не было какого-либо поручения, которое мне давалось, или документа, который надо было проработать. Такого не было никогда. Просто иногда интересна моя точка зрения. Сам Волошин – глубокий, фундаментальный экономист. С ним всегда интересно что-то обсуждать, спорить, общаться. Просто вместе искать истину. А человек такого уровня общается с огромным количеством людей, а потом сам принимает решение. 

– Вас упоминают в связи со скандалом в Собинбанке, подозревающемся в сомнительных операциях с Bank of New York. Утверждается, что вы имели непосредственное отношение к ним. Как вы можете прокомментировать эти обвинения? 

– Ложь. А истину устанавливает только суд – после долгого изучения всех обстоятельств дела, документов, причастных лиц. Все, что есть до судебного решения,– домыслы, версии и слухи. И если их до этого распространяют, то только преследуя какую-то цель. Например, для того, чтобы увести следствие в какую-то другую сторону. Но серьезный наблюдатель, аналитик ждет каких-то фактов, сути дела. Что касается Собинбанка, то я не являюсь его руководителем, более того, я в полном смысле слова и не работал в нем. Я занимал достаточно номинальную должность одного из семи членов совета директоров. Причем совет директоров не влияет на оперативное управление банком. 

– В чем тогда был смысл вашего присутствия в банке? 

– В связи с тем, что банк "Компания проектного финансирования" (КОПФ), который я тогда возглавлял, и Собинбанк имели одного общего клиента – компанию АЛРОСА. И для того чтобы правильно координировать обслуживание этого клиента, я стал членом совета директоров Собинбанка. Затем АЛРОСА окончательно определилась в пользу Собинбанка, и это сейчас один из главных их партнеров. Произошло это в сентябре прошлого года, и с тех пор я не принимал никакого участия в деятельности Собинбанка. В общем, я был главой КОПФа и имел почетную должность в Собинбанке из-за общего клиента. 

– Теперь вы работаете в МДМ-банке, который также считают причастным к схеме вывоза капитала... 

– В МДМ-банке я работаю второй месяц, и банк просто не может в связи с моим именем иметь какое-то отношение к скандалу в BONY. Эта связь между Собинбанком и МДМ-банком создана искусственно. Просто сейчас происходит такая куча-мала, когда еще не разобрались, нет системы. Более того, мы не скрываем и готовы предоставить в случае необходимости всю документацию, которая свидетельствует, что МДМ-банк уже около двух лет не работает с BONY. У МДМ-банка открыт корсчет в BONY, но МДМ никогда не проводил по нему активных операций. Есть другой американский банк-корреспондент, с которым ведется работа. 

– Какой тогда смысл проводить параллели между вами и этими банками? 

– Как я понимаю, моя фамилия упоминается в качестве руководителя Собинбанка, поскольку это работает на версию, которая прежде всего направлена на мою личную дискредитацию. 

– В чем она заключается? 

– Те СМИ, которые версию изобрели и дополняют ее мистификациями и враньем, строят политико-пропагандистскую работу в рамках начавшегося предвыборного процесса на дискредитации власти вообще. Исполнительной власти в любом ее проявлении – президента, администрации, правительства. Люди вокруг них должны быть дискредитированы, уличены. Авторам кампании надо создать фон негативного отношения к власти и фон справедливой борьбы с ней. Такая вот предвыборная стратегия, которая вполне технологична. Она для нас в новинку, поскольку предполагается конституционный переход власти в будущем году, чего не было за всю историю страны. И мы не готовы к тому, что переход власти в рамках свободного общества может сопровождаться явным злоупотреблением свободой слова. 

– Так что из того, что о вас пишут, правда, а что – ложь? 

– Правда то, что я действительно знаком с Юмашевым и Дьяченко. Я никогда от этого не отказывался. Но глубоко обсуждать мои отношения с ними я не считаю возможным. Это моя личная жизнь, к тому же я не уверен, что этих людей порадуют мои комментарии, учитывая информационный контекст, в котором я сейчас нахожусь. Скажу лишь, что на принятие решений я не влияю. 

– То есть решения все-таки принимают эти люди? 

– Я не это имел в виду. Решения принимаются совершенно по-другому. Просто версия о том, что они принимаются сектой, узкой группой,– это один из сюжетов, который развивается с целью дискредитации власти. Но вообще обывательское сознание подготовлено к тому, чтобы принять теорию заговора. Идеи такого – византийского, что ли,– управления обществом легко узнаваемы. Поэтому это охотно подхватывают и в это верят. Короче, с этими людьми я знаком, встречаюсь. С кем-то чаще, с кем-то реже, с тем же Волошиным – достаточно редко. Это правда, а все, что между этих строк,– ложь. И я опротестовал это в исках, которые подал в суд. 

– На кого? 

– На Gazeta.ru, программу "Итоги", газеты "Сегодня" и "Версия". 

– Ну а что вы ответите на слухи о том, что вы хотели сделать главой Минюста своего отца? 

– Ему сейчас идет 71-й год. И я даже представить не могу его на административной должности. Он всю жизнь преподавал, занимался научной работой. Единственная его административная должность – председатель ученого совета. Он просто никогда не смог бы работать министром. А планы организации бизнеса в системе Минюста – ложь от начала до конца в принципе. 

– И все же почему, как вы говорите, кампания идет против вас, а не против какой-то другой фигуры, близкой "семье"? 

– Например? 

– Ну Юмашева, например... 

– Может быть, скоро придумают. Здесь же важно набрать числом, и оно будет набираться. 

– МДМ-банк собирается финансировать выборы? 

– Нет. Просто выстраивается следующая схема: "семья"–"человек, в нее вхожий"–"банк, причастный к отмыванию капитала". Если замкнуть два крайних звена цепи, получится: "семья"–"вывоз капитала". Брешь в том, что МДМ-банк в этом никогда не участвовал. Об этом, возможно, просто не знали. 

– Чем вы занимаетесь в МДМ-банке 

– Стратегическим планированием, позиционированием банка. Ведь большинство российских банков, кроме двух-трех, которые неплохо капитализированы,– это банки переходного периода. И сколько осталось до того момента, когда большая часть банков исчезнет, а остальные трансформируются, это надо понять. Причем до этого момента нужно решить, как качественно прожить этот период времени. 

– Лоббистские задачи перед вами ставятся? 

– Когда я руководил КОПФом, за все время его существования и по сей день там никогда не было какого-то фундаментального государственного ресурса. Причем это было в те времена, когда было больше денег и контроль за ними был не таким усовершенствованным, как сейчас. Я не лоббирую. Я говорю, какие у нас возможности по кредитованию, обеспечению расчетов. Я знаю, что мы можем, и в рамках этого предлагаю – в рамках нравственных представлений о том, что правильно, а что нет. Должна быть правильная идентификация и самооценка. Я, например, не считаю правильным, когда кто-то приходит и говорит: у меня дырка в $200 млн, поэтому разместите у меня весь пенсионный фонд. 

– Некоторые считают, что конфликт мог возникнуть из-за отмены конкурса на право обслуживания счетов ГТК... 

– На мой взгляд, это маловероятно. Нам невыгодна отмена конкурса, так мы стали бы одним из его победителей. Я в этом уверен, если бы там только не было условия не выбирать банки, название которых начинается на букву "М". К тому же МДМ занимает среди банков, обслуживающих средства таможни, далеко не лидирующие позиции – может быть, четвертое-пятое место. И если будет принято решение о переводе счетов в систему казначейства, мы легко согласимся с этим решением, потому что в структуре наших пассивов средства ГТК занимают крайне небольшую долю. 

– Как, по-вашему, будут развиваться события? 

– Думаю, что я – всего лишь высотка в дальнем походе. Постараются кого-нибудь еще включить в члены "семьи". 

– Вы сказали, что в МДМ работаете всего два месяца. Почему именно в этом банке? 

– Я хорошо знаю менеджмент банка, и они вовремя сделали мне это предложение – сразу после того, как я закончил реструктуризацию КОПФа. Но меня ведь в свое время и Потанин с Прохоровым приглашали, Ходорковский, когда уходил Зурабов. "Газпром" в Венгрию звал, в свой банк, который у него там. 

– Почему вы отказались от всех этих предложений? 

– Был свой бизнес, к тому же, например, в ОНЭКСИМбанке работало очень много квалифицированных людей, моего уровня. Я не хотел затеряться, ведь я же не телефонной книжкой торгую. 

– И все-таки, учитывая возможности вашей телефонной книжки... Кто будет следующим президентом в России? 

– Не знаю. Но хотелось бы надеяться, что Путин. Просто потому, что так для экономики будет лучше. 

– То есть? 

– Из существующих претендентов он кажется наиболее адекватным. Возможно, есть другие, но общество их сегодня не знает. Путин успешно сочетает в себе качества всех предшествующих руководителей правительства. На него можно положиться – такие ассоциации вызывал Черномырдин. В Кириенко видели современное понимание экономических процессов – и это присутствует в Путине: он занимался экономикой в Ленинграде, который достаточно далеко продвинулся по пути реформ. В Путине есть и то, что нравилось в Степашине: обаяние, чувство юмора, знание силовой работы. И он не меньший государственник, чем Примаков,– посмотрите, что он делает по наведению порядка в самом "горячем" регионе. К тому же ему 47 лет – возраст, когда человек сохраняет силы, чтобы вести страну в следующее тысячелетие.

 


Compromat.Ru ® — зарегистрированный товарный знак. Св. №319929. 18+. info@compromat.ru