9. 4 августа 1994 года - второй кризисный день
Как уже сказано, информацию о готовящемся аресте Мавроди и силовом закрытии фирмы мы получили заблаговременно, еще 1-го августа. Мавроди были предложены соответствующие защитные меры, предотвращающие арест. Однако Мавроди проявил самоуверенность, упрямство и наивность, заявляя, что, мол, в его действиях состава преступления нет, арестовать его не за что, а если арестуют - так сразу же обязаны будут выпустить. Предотвратить арест Мавроди, из-за занятой им позиции, мы не смогли, хотя это было вполне возможно.
К тому же обеспечение личной безопасности Мавроди не входило в наш заказ.
Что же касается сферы нашей работы - недопущения массовых беспорядков - было ясно, что силовое закрытие МММ в той ситуации как раз и могло спровоцировать толпу на беспорядки, ибо лишало людей надежды, что через 3 месяца произойдет обещанный Мавроди выход курсовой стоимости ``сброшенных'' акций на докризисный уровень.
9.1 Исходная ситуация
О том, что очередное обострение начинается, мы узнали следующим образом.
Во-первых, сработали предпринимавшиеся нами меры по сбору информации (описано выше) - мы получили прямое сообщение о том, что в офис на Варшавке готовится выехать вооруженная группа налоговой полиции непосредственно в тот момент, когда группа была собрана и шел соответствующий инструктаж ее членов.
Во-вторых, из ГУВД поступило сообщение о якобы заложенной в здании АО МММ бомбе, на основании чего от администрации офиса потребовали провести эвакуацию сотрудников и вкладчиков, т.е. очистить здание.
Сопоставив эти два сообщения, мы поняли, что физзащита налоговой полиции войдет в пустое здание, на законных основаниях нейтрализует охрану и без помех проведет опечатывание помещений.
Зная настроения толпы вокруг здания, мы спрогнозировали, что это приведет к рецидиву стремления на штурм здания толпой, с дальнейшим возвращением на реконструированный сценарий событий (описано в начале).
Таким образом, возникла задача не допустить закрытия фирмы налоговой полицией.
9.2 Блокирование действий налоговой полиции
Силовое сопротивление налоговой полиции, естественно, исключалось. На обращение к общественному мнению через СМИ не было времени, да и оно бы не сработало.
Реально существовало два пути.
Первый путь - сорганизовать толпу перед офисом МММ на ``Варшавке'' и физически не допустить налоговую полицию в здание. Этот путь был опробован в 1991 году у Белого Дома, однако в 1993-м году он уже не сработал, более того - к чему он привел, известно.
Второй путь был чисто из арсенала crisis management - создать ситуацию, при которой налоговая полиция, даже войдя в здание, физически не смогла бы выполнить свою задачу.
Это было сделано следующим образом.
В здание, несмотря на ``бомбу'' (которой, естественно, не обнаружилось) вернули всех сотрудников.
Мало этого.
Выше мы писали о работе комиссии, принимавшей заявления на выплаты по ``старому'' курсу от инвалидов. Одновременно с этим, как уже указывалось, в помещении шла торговля ``новыми'' акциями.
Так вот, если раньше и инвалиды, и покупатели новых акций допускались в помещение в ограниченном количестве (группами по 50 человек), то сейчас было принято решение забить здание до отказа.
То есть без счета, но в соотношении 1:1 (один инвалид на одного здорового покупателя), в здание были запущены люди. Это привело к давке, не меньшей чем трамвайная в час пик.
Для иллюстрации: лестничный пролет с первого на второй этаж оказался забитым до такой степени, что только на подъем с этажа на этаж (два пролета) физически требовалось от 40 минут до полутора часов.
При этом половина была инвалидов - с костылями, на колясках, с орденами и пр.
Похожая плотность была и в большинстве помещений офиса, в операционном зале, где проходила торговля ``новыми акциями''.
Одновременно все наиболее важные документы и компьютеры, содержавшие информацию, которая могла бы представлять интерес для налоговой полиции, были эвакуированы из здания. Эвакуирована была и основная сумма денег в крупных купюрах.
Кстати, к моменту появления налоговой полиции вся эвакуация была завершена только в основных чертах.
Нельзя не отметить блестящей работы сотрудников СБ АО МММ. Это, кстати, один из основополагающих вопросов работы с коммерческой структурой в кризисной ситуации - необходимо устанавливать хороший рабочий контакт со Службой безопасности этой структуры. В случае с МММ взаимопонимание было великолепным, друг друга понимали с полуслова.
И здесь очень пригодились установленные ранее хорошие отношения с сотрудниками милиции (см. выше). Когда налоговая полиция уже блокировала выходы из здания, но еще не успела добраться до рабочих помещений, работники милиции подходили к сотрудникам МММ и предлагали им помочь в выносе документов, дискет и ``вообще всего, что нужно'' - под бронежилетами, под видом личных вещей и пр.
9.3 Вход налоговой полиции в здание
К тому моменту, когда налоговая полиция стала входить в здание офиса, толпа находилась внутри уже более часа. Надо учитывать, что тогда стояла жара около 30 градусов. Температуру и запахи в относительно плохо проветриваемых внутренних помещениях представить нетрудно.
Налоговая полиция именно не ``вошла'', а ``стала входить''. Процесс был следующий. Здоровые мужики в камуфляже, бронежилетах, с автоматами и в черных шерстяных масках на лицах с ходу увязли в толпе, где каждый второй - либо на коляске, либо на костылях (это инвалиды, запущенные в комиссию), а остальные - молодые крепкие парни и женщины 20-30 лет (основной контингент покупателей новых акций).
9.4 Соотношение сил.
Полицейских было около 10-15 человек (один микроавтобус), а инвалидов и вкладчиков внутри здания - никто не считал. По нашим оценкам, несколько сот, если не под пару тысяч.
Полицейским сразу стало очень жарко. В прямом смысле.
Было очевидно, что применять физическую силу тут нельзя.
Они рассчитывали встретить пустое здание и десяток охранников.
А встретили сотни инвалидов на костылях и с орденами. Которые неделю ждали на улице своей очереди сдать заявление на получение денег - и вот, наконец, они почти у заветного окошка. И ту же, рядом - сотни молодых парней, также не питающих к налоговой полиции никаких теплых чувств.
И всем им плевать на закон и уговоры. Они за свои кровные тут стоят. И не уйдут, сколько ни уговаривай.
Если попытаться применить силу - что будет, неизвестно. Соотношение сил один к ста, а то и больше. Вне зависимости от исхода, будет грандиозное побоище между налоговой полицией и рядовыми гражданами, И не просто гражданами, а инвалидами и женщинами. С человеческими жертвами, без них не обойдется. Начатое притом налоговой полицией.
Совершенно ясно, что вина за эти жертвы легла бы именно на налоговую полицию, а не на фирму и тем более не на вкладчиков.
А конкретно - на того руководителя, который бы отдал приказ начать применение силы.
В старые времена за такие дела под суд шли. Сейчас, может, суда и не будет (хотя тоже еще вопрос), но что данный руководитель слетит - это уж точно.
Короче, такого руководителя, который взял бы на себя ответственность отдать приказ применить силу, не нашлось.
А без очистки здания налоговая полиция ничего опечатать не может. Соответственно, закрыть фирму нельзя. Физически.
Соответственно, повода к возникновению массовых беспорядков нет. Что и требовалось получить.
Конечно, сотрудники налоговой полиции - для проформы, наверное - попытались поуговаривать вкладчиков очистить здание.
Что им отвечали инвалиды-фронтовики и их жены - вряд ли можно написать даже на заборе. Не выдержит.
9.5 Работа с толпой
Тем не менее было очевидно, что, хотя физического закрытия фирмы (с опечатыванием) и не произойдет, но ее деятельность будет - по всей видимости - приостановлена.
Известие даже не о закрытии, а о приостановлении деятельности фирмы в момент, когда внутри находится налоговая полиция, могло подвигнуть толпу на штурм здания. Здесь, кстати, могло сработать уже сформированное нами к тому моменту в среде вкладчиков мнение ``нам надо защищать МММ всеми силами''. Если бы толпа решила ``защищать'' фирму таким способом, это опять-таки привело бы к беспорядкам с жертвами, но тут уже вина была бы возложена на фирму. Последствия неоднократно описаны выше.
Для недопущения взрыва негативных эмоций в толпе, направленных уже не против МММ, а непосредственно против налоговой полиции - которые, тем не менее, могли привести к штурму офиса с целью ``выгнать налоговиков'' и последующим беспорядкам с возможными жертвами - было крайне необходимо укрепить доверие к оператору установки - ``лицу фирмы''.
Сделано было следующее. Когда стало известно, что налоговая полиция уже подъехала к зданию, а другой отряд направлен по месту жительства Мавроди для его ареста, вещание шло не прекращаясь, вкладчикам рассказывалось абсолютно все (кроме эвакуации), что происходило в здании и те сведения, которые удавалось получить по телефону о событиях на квартире Мавроди. Таким образом, с одной стороны, создавался в буквальном смысле эффект сопричастности любого вкладчика с судьбой МММ и Мавроди, а с другой - давалось понять, что фирма в осаде, но жива и продолжает бороться, защищать себя и, соответственно, всех вкладчиков, которых, кстати, тогда именовали только как ``акционеров АО МММ'', подчеркивая этим общность проблем.
Следует отметить и то, что оператор вещания - профессиональный пропагандист - в этой ситуации резко изменил тональность вещания. Если раньше вещание шло достаточно бодрым, веселым тоном, с прибаутками, в достаточно вольной разговорной манере, с рассказыванием ``баек'' из жизни вкладчиков, с непременным упоминанием о кормлении Черномырдина (около офиса МММ приблудился крупный черный пес, которого вкладчики тут же обозвали Черномырдиным, и этот пес был популярным героем многочисленных местных анекдотов), то сейчас тон вещания стал резким, сухим, жестким, выдерживался стиль прямого репортажа.
Выглядело все, например, вот так:
``Мне сообщили, что налоговики заняли первый этаж. До нас им добираться примерно час - раньше не дойдут.
Нас тут много... У меня еще есть время говорить с вами.
Только что звонили из квартиры Мавроди. Сообщили, что идет подготовка к штурму квартиры нашего президента. Сергей Мавроди находится в своей квартире и отказывается ее покидать. Сергей Мавроди заявил, что считает все действия против МММ и его лично незаконными.
Мне передали, что налоговики требуют прекратить вещание.
Сергей Мавроди уверен, что суд его оправдает.
В офисе проводится обыск. Обыск происходит без понятых, описи имущества не ведется. Девушек-операционисток водят в туалет в сопровождении вооруженных автоматчиков.
Мне передали требование прекратить вещание. Налоговики находятся только на втором этаже. Я буду говорить с вами, пока они не войдут в наши помещения...''
И далее - в аналогичном стиле. То есть происходило полное отождествление интересов вкладчиков и фирмы, отождествление общего риска: вкладчики рисковали потерей денег, Мавроди стоял перед арестом, а сотрудники фирмы - перед вполне реальными дулами автоматов. Оператор вещания - "лицо фирмы" - отчетливо представляя собственный риск, связанный с невыполнением требований налоговой полиции о прекращении вещания, тем не менее вещание продолжал, понимая необходимость максимального закрепления эффекта единства с вкладчиками, так как в случае каких-либо непредвиденных обстоятельств можно было надеяться, что ``на голосе'' удастся сорганизовать толпу.
Наконец, налоговики добрались и до наших помещений. Естественно, вещание было прекращено. Сразу. На полуслове. Без предупреждения.
В этот момент пришло сообщение об аресте Мавроди.
Спектр методов, которые мы могли применять в этой ситуации, был крайне ограничен. Вещание исключалось, налоговая полиция этого не позволяла. Выход сотрудников из здания также был невозможен.
В этой связи был применен следующий прием.
Сначала целенаправленно было произведено некоторое разжигание страстей. Это понадобилось для того, чтобы получить разрешение на возобновление вещания.
В первую очередь сработало внезапное прекращение вещания. Сотрудники милиции передавали налоговикам, что толпа возбуждена, требует какой-либо информации. Подпускать нас к микрофону налоговики не хотели, а мы, в свою очередь, и не особенно стремились.
И тогда был применен один из приемов: на толпу, привыкшую и доверявшую одному вполне конкретному голосу, был выдан так сказать, голос ``противника'' - представителя налоговой полиции.
Представителю налоговой полиции, который изъявил желание обратиться к вкладчикам с уговорами, была ``радушно'' предоставлена наша звукоусилительная установка. Правда, там были две тонкости. Первая - при вещании требовалось держаться от микрофона не ближе чем на определенном расстоянии (около 30 см), иначе он начинал ``фонить''. Вторая - из помещения радиоузла не было слышно, как идет вещание.
Так вот, представителю налоговой полиции со словами ``микрофон у нас слабенький'' порекомендовали говорить прямо в него.
Какой снаружи шел звук, представить нетрудно. Реакцию толпы на него - тоже.
Второй прием.
В беседе с представителем налоговой полиции была затронута тема нашего влияния на вкладчиков. Мы объясняли, что во избежание эксцессов должны продолжать вещание именно мы. Налоговик - грамотный профессионал, в прошлом, как выяснилось, весьма высокопоставленный сотрудник КГБ, выразил сомнение в степени нашего влияния на вкладчиков. Мы предложили ему проверить на конкретном примере.
Представитель налоговой полиции сделал ошибку, согласившись появиться с нашим оператором, тем самым ``лицом'' фирмы, в знакомом всем вкладчикам окне, причем на заднем плане маячили автоматчики охраны. Лишенное возможности что-либо сказать ``лицо фирмы'' просто подняло руки над головой в знак приветствия.
В общем, как потом сообщали съемщики реакции в толпе, картинка получилась - лучше не придумаешь. ``Лицо фирмы'' - женщина, которую к тому времени в лицо знали практически все вкладчики, молча стоит в окне с поднятыми руками. Рядом с ней крупный мужик в официальном сером костюме, а за спиной двое автоматчиков в масках и камуфляже...
Сказать, что толпа взорвалась, значит, не сказать ничего. Спонтанное скандирование: ``МММ, мы с тобой!'' , отдельные выкрики: ``Ребята, держитесь!'', ругань и нецензурщина в адрес налоговиков... Когда кричат пятнадцать тысяч человек - это впечатляет...
Обстановка стала накаляться.
В этой обстановке представитель милиции (а не налоговой полиции), отвечавший за правопорядок, почуял опасность, на что мы и рассчитывали. А поскольку у нас уже были к тому моменту хорошие личные взаимоотношения, и он видел, как мы работаем, то он обратился прямо к нам с просьбой принять меры. Мы ответили, что это зависит не от нас, а от налоговой полиции. Тогда представитель милиции заявил, что вопрос с налоговой полицией он берет на себя, и под свою ответственность разрешил нам ``поставить какую-нибудь музыку''.
Здесь есть еще тонкость. Если до этого вещание велось из полукустарной радиоустановки (``колокольчик''), то незадолго до 4 августа нам была доставлена профессиональная концертная стереоаппаратура (мощность - 800 ватт на канал). Она еще ни разу не использовалась и, так сказать, приберегалась на черный час.
Тут ее час и настал. Все вещание целиком было построено на известных уже к тому времени песнях Высоцкого, однако подобранных так и в такой последовательности, что их звучание обеспечивало нам формирование нужного нам мнения в толпе.
Началось вещание с ``Охоты на волков'' (это и был как раз тот самый единственный случай, когда ``Охота'' использовалась не как позывной, а сама по себе), затем шли ``Черные бушлаты'', ``Их надо сбросить с перевала'' и пр.
Словом, репертуар был подобран так, что хотя словами не сказано ничего, но всем все понятно.
Кстати, голосовое вещание в этой ситуации не производилось намеренно. Сам факт его отсутствия как бы говорил толпе, что "налоговая полиция затыкает нам рот" - хотя это было совсем даже наоборот. Очень скоро налоговая полиция сама стала просить нас возобновить голосовое вещание, но мы на это намеренно не соглашались.
Здесь пришлось провести такую игру. Мы объясняли представителю налоговой инспекции (с которым, кстати, после демонстрации нашего влияния на вкладчиков сложились весьма неплохие взаимоотношения), что возобновление нашего вещания в период нахождения в здании налоговиков приведет к усилению напряженности. Либо мы будем вынуждены рассказывать толпе на улице о том, что у нас происходит, а это - совсем не в интересах налоговой полиции. Либо - мы этого рассказывать не будем, тогда потеряем доверие толпы и "в случае чего" ее не остановим. Это тоже не в интересах налоговой полиции. Представитель налоговиков, подумав, согласился с нашими доводами.
Вернемся к вещанию.
Итак, в этот момент звук впервые пошел с профессиональной мощной высококачественной аппаратуры.
Во-первых, был резкий контраст между совершенно ``плоским'', к тому же со страшным ``фоном'', звуком при выступлении представителя налоговой полиции. Это создало ощущение, что МММ, при всем происходящем, сильнее даже этих обстоятельств, что фирма жива, борется, и более того - даже работает еще лучше, чем прежде.
Во-вторых, был использован эффект акустического удара. ``Охота'' была включена очень быстрым накатом громкости на гитарном проигрыше, и с выходом на полную мощность усилителя к началу первого куплета.
Честно говоря, мы немного перестарались, и на втором куплете нам пришлось мощность убрать вполовину - с суммарных 1600 ватт до примерно 700-800 ватт. Первые ряды, стоявшие у стен здания, в первый момент аж присели.
Но никакого накала обстановки - словно бы и не было.
``Охота'' в тот день звучала еще раз: под нее руководители отряда налоговой полиции с частью бойцов (другая часть осталась в здании), так и не закрыв фирму, уходили из офиса буквально сквозь живой коридор вкладчиков. Это надо было видеть...
На этот раз перед включением музыки оператор вещания - "лицо фирмы" - дала всего одно короткое, на 30 секунд, сообщение. Об уже происшедшем аресте Мавроди. И еще о том, что ``Охота на волков'' - любимая песня ``нашего президента'' - сейчас "посвящается ему"...
В менталитете наших людей заложено понимание эзопова языка, символики и недоговоренностей. Отношение к ``людям с автоматами'' было сформировано однозначно и без слов. Так же однозначно у вкладчиков было сформировано мнение о том, что ``беда МММ - моя личная беда и сегодня наша сила - в единстве с фирмой''.
... Попробуйте послушать, как звучит ``Охота на волков'' на полутора киловаттах мощности...