© "Московский комсомолец", 03.07.2002
Дельцы в погонах
“Был ли полковник Поповских дельцом в погонах?” — с таким заголовком несколько лет назад вышла статья в “МК”.
Сейчас на этот вопрос, имея под рукой материалы дела, можно ответить. Полковник Поповских дельцом в погонах — был.
C 93-го года в Москве работало ЗАО “Частное охранное предприятие “Агентство Р.О.С.С.”. Его соучредителями стали жены главы разведотдела штаба ВДВ Поповских и его заместителя Иванова.
Соучредителем “Р.О.С.С.” был и человек, которому предъявили обвинение в убийстве Дмитрия Холодова. Александр Капунцов.
Биография последнего из шестерых подсудимых:
* * *
“КАПУНЦОВ Александр Евгеньевич.
Русский. Родился в 1968 году в Москве в семье инженеров.
В школе был секретарем комсомольской организации, членом районного комсомольского оперотряда “Юный Дзержинец”.
Числился копировщиком в НИИ Радиооптики, учился на вечернем отделении Московского авиационного института.
Затем проходил срочную службу в армии — в учебном мотострелковом полку в Самаре и в батальоне связи на Урале (специальность — наводчик-оператор БМП).
После армии перевелся на дневное отделение МАИ, но был отчислен за академическую неуспеваемость.
Сменил много мест работы — был и сторожем в ПТУ, и сотрудником военно-исторического объединения воинов-интернационалистов, и даже директором программы в Фонде экономических реформ России. Работал также в охранных агентствах “Застава” и “Эней”.
Познакомился с Павлом Поповских в 1992 году через его дочь Елену.
С февраля 1993 года — заместитель
директора ЧОП “Р.О.С.С.”.
* * *
Инициатором создания охранного агентства стал полковник Поповских. Идею горячо поддержал и замначальника ГУОП МВД Батурин — он помог с “оргвопросами”.
Павел Поповских сказал в суде, что цель у него была вполне невинная: он просто хотел работать в “Р.О.С.С.” после ухода из армии. Готовил себе эдакий уютный “запасной аэродром”.
Но на этом “аэродроме” творились дела, имевшие мало общего с официальным статусом главы разведки ВДВ.
Полковник Поповских получал — через свою жену — доходы от работы в “Р.О.С.С.”. А охраняло агентство очень лакомые “объекты” — среди них были, к примеру, “Пицца-хат” и гостиница “Белград”.
Вдобавок ЧОП занимался ни много ни мало — сбором “агентурных данных”, которые потом использовали Поповских и Батурин. “Батурин был полностью осведомлен о работе Капунцова и его работу контролировал”, — сказал Павел Яковлевич следователям.
О том, что это была за “агентурная работа”, подробно рассказал сам Капунцов после ареста. И к ней мы еще вернемся — в деталях.
* * *
Агентство “Р.О.С.С.” “поселилось” в одном здании на Пироговке вместе с фирмой “Спорт”. Фактически они делили один и тот же офис.
В “Спорте” трудился уволенный к тому времени из армии “по служебному несоответствию” Константин Барковский.
Павел Поповских и офицеры особого отряда со “Спортом” не просто дружили — действующие офицеры (среди них Морозов и Мирзаянц), нарушая уставы воинской службы, подрабатывали там охранниками. “Меня устраивало, что фирму можно было использовать в качестве оперативной базы для проведения занятий по агентурной подготовке”, — объяснял полковник Поповских.
Снова эта “агентурная работа”...
Город Москва чудесным образом превратился в “тыл противника” и “горячую точку” — а ведь только там 45-й полк ВДВ по своему статусу мог вести специальную разведку...
* * *
“Спорт” — не единственная фирма, которую охраняли люди из особого отряда.
О подвигах на охранной ниве следователям подробно рассказал экс-заместитель командира особого отряда Константин Мирзаянц.
Как-то он познакомился с бизнесменом из фирмы “Пикер”. Бизнесмен пожаловался: мол, не хотелось бы ему иметь дело с криминальными структурами. Десантники решили помочь — заключили с “Пикером” договор “на осуществление информационного обмена”.
Информацией с бизнесменом обменивались своеобразно.
“Наши в случае необходимости могли бы встретиться с любыми криминальными группировками и оказать ему в том помощь. В счет этого им была оказана помощь и нашему отряду. Это выражалось в оплате ежемесячной суммы в размере 3—4 тысяч долларов США... Из сумм, получаемых от такой деятельности, закупили автомашины “ВАЗ 2107” для Морозова, стоимостью около 4—5 тысяч долларов США, а также для меня “ВАЗ 2107” вишневого цвета, также были куплены “ВАЗ 2104” Демину и другим военнослужащим.
Из этой суммы часть денег в размере около 500 до 1000 долларов США отдавалась помощнику по воспитательной работе полка, подполковнику, насколько я помню, его фамилия Кириенко, для последующей передачи и распределения денег между собой с командиром полка, полковником Колыгиным”.
* * *
Фамилия главы 45-го полка, полковника Колыгина, всплывает в материалах дела и по другим “коммерческим” эпизодам.
Следователи обнаружили соглашение о шефской помощи с “Глория-банком”. Оно подписано Колыгиным в марте 94-го.
Суть бумаги: “с целью популяризации воинской службы” сотрудники банка “встречаются с личным составом на территории части ежеквартально”, с ними ведут “разъяснительную работу и программы по начальной военной подготовке под руководством опытных инструкторов”. “Начальная подготовка” — это стрельбы на полигоне в Кубинке и двухнедельные сборы раз в три месяца... “Финансирование со стороны АБ “Глория-банк” осуществляется по необходимости, возникающей у воинской части, и определено в размере 200 млн. рублей”.
Покажите мне хоть одного сотрудника банка, который собирается стать кадровым военным.
Который жадно слушает лекции о прелестях воинской службы.
Зато умение стрелять и ломать кирпичи ладонью для банковских охранников — совсем не лишнее... Только вот почему учить их этому должны в действующем спецназе ВДВ, а не на каких-нибудь коммерческих курсах “Мечта телохранителя”?
* * *
Еще одна фирма, где “крышевал” особый отряд, называлась “Экспортлес”.
Слово Мирзаянцу:
“Во время работы в этой фирме от нашего отряда там находились в качестве охранников военнослужащие отряда, которые менялись между собой. Взаимодействуя с указанной фирмой, мы знали, что со стороны чеченцев осуществлялась так называемая “крыша” и они с фирмы получили около 1 млн. долларов США. Когда же мы туда направили своего офицера для взаимодействия, то появился договор об обучении военнослужащих отряда на компьютере. Помимо этого мы получили около 18 тысяч долларов США за все время взаимодействия между собой. Лично я получил 8—9 тысяч долларов...
В отряде была касса материальных средств, ее деньги поступали от договоров с фирмами “Экспортлес” и “Пикер”. Находилась эта касса в сейфе у Морозова. Другой человек ею распоряжаться не мог”. Кассу эту между собой в отряде называли “общаком”...
Кстати, когда Мирзаянца допрашивали по этим эпизодам, он дал интересную характеристику своему бывшему командиру Владимиру Морозову.
“Морозов, руководя подразделением, больше времени уделял себе, чем подразделению. Он волевой одиночка по жизни, не имеющий понятия человеческого фактора в разговорах и беседах с личным составом. Часто мог вести беседу, унижая достоинство личного состава...
Ни для меня, ни для него не было лиц и криминальной среды, которых мы боялись.
Морозов не будет задумываться, выполняя приказ — от начала и до конца, независимо от того, какой ему поступил приказ и чего бы ему это ни стоило.
Могу охарактеризовать Морозова как человека, стремящегося заработать деньги. Мне кажется, эта черта свойственна людям, выросшим в семье с небольшим достатком”.
* * *
Снова оказался прав Источник: слова “крыша” и “общак” были в особом отряде 45-го полка расхожими...
Офицеры по уставу НЕ ИМЕЛИ ПРАВА заниматься подобными делами.
Об этих делах знало руководство полка.
О них знали в штабе ВДВ.
О них должны были знать в ГРУ, в контрразведке.
И никто из знавших эти грязные дела не пресекал.
Почему?
Смею предположить: потому, что это было удобно воинскому начальству.
Закон давно известный и простой, как мычанье: чем больше на человека у кого-то набирается “компромата”, тем сильнее этот человек зависим.
Офицеры особого отряда могли много рассказать о “неформальных приказах” своих начальников. Начальники — о “неформальных действиях” офицеров.
Тут уже надо вести разговор не столько о “взаимной любви”, сколько о “сидении на крючке”.
Служащим особого отряда разрешалось то, что разрешалось немногим.
Они верили в свою полную безнаказанность, в то, что их “прикроют” сверху. Они спокойненько “крышевали”. Пьянствовали с утра до ночи, не получая никаких выговоров (о постоянных пьянках в особом отряде говорится во многих томах дела). Избивали и солдат, и старших по званию...
Один только пример — из показаний и.о. начштаба 45-го полка г-на Тура, того самого, которому “запретили трогать отряд”.
“В обеденный перерыв ко мне пришли Мирзаянц, Мусин и Клюев (члены отряда. — Авт.) и попытались выяснить, почему я нелестно отзываюсь об особом отряде. Они были выпивши. Мирзаянц меня держал за грудки, а Морозов, как офицер, на все это смотрел. Ругались матом, сказали, что, если я буду себя неправильно вести, они меня прикончат”.
Не прикончили — и на том спасибо...
Резвитесь, ребята! Главное — чтобы вы выполняли приказы командиров-покровителей. Какими бы эти приказы ни были.
* * *
Завершая экскурс в историю 45-го полка, процитирую показания первого замначальника штаба ВДВ, генерал-майора Анатолия Белянина. Того самого, которому не разрешали проверять полк.
“По моим соображениям, к совершению убийства Холодова причастны спецназовцы ВДВ. И вот почему.
45-й отдельный полк специального назначения ВДВ формировался по личному указанию министра обороны Грачева.
В связи с октябрьскими событиями 93-го года, а также в 1994 году министр обороны Грачев Павел Сергеевич напрямую вызывал к себе начальника разведки ВДВ Поповских для решения каких-то задач. Это все делалось по телефону — документально такие вызовы нигде не проходят...
Взвешивая подчиненность 45-го полка, его закрытость, выполнение им каких-то отдельных задач, наличие в полку особого отряда, который владеет средствами, отличающимися от средств вооруженных сил — то есть средствами для ведения спецопераций; взвешивая публикации Холодова о лицах из высшего генералитета, я пришел к выводу о том, что убийство Холодова — дело рук спецназовцев 45-го полка.
По моему личному убеждению, если приказ об убийстве Холодова исходил от Грачева, то ему, кроме как к спецназу ВДВ, обратиться с таким приказом, распоряжением, указанием и так далее было больше не к кому — а только к ним...”