Компромат.Ru ®

Читают с 1999 года

Весь сор в одной избе

Библиотека компромата

Оригинал этого материала
© "Совершенно секретно", август 2002

Ангольская рулетка

Владимир Абаринов, Вашингтон

Аркадий Гайдамак

У Аркадия Гайдамака есть израильское, французское, канадское и ангольское гражданство. Он родился и начинал трудовой путь в Советском Союзе, работая уборщиком в Московском цирке. Эмигрировал в Израиль, но уже в 1972 году объявился в Париже, нелегально въехав во Францию. Работал в охранной фирме, но был уволен за «неоднократные прогулы», потом подвизался на ниве переводов. 

Звездный час Аркадия Гайдамака наступил с приходом перестройки. За несколько лет руководитель бюро переводов вырос в коммерсанта международного масштаба, вертя крупными делами как в России и Казахстане, так и в Западной Европе. «Державшийся скромно в первые пятнадцать лет проживания, он внезапно без явных причин стал жить на широкую ногу, – гласит справка французской полиции о Гайдамаке. – Деятельность этого лица во Франции никак не объясняет то богатство, которое он демонстрирует. Все компании, в которых он участвовал, объявлены неплатежеспособными по решению суда». 

Тем не менее в июле 1996 года Аркадий Гайдамак был удостоен французского ордена «За заслуги», отметившего его роль в освобождении французских пилотов, попавших в плен к сербам в Боснии. Год спустя он был даже посвящен в рыцари Ордена сельскохозяйственных заслуг за содействие французскому экспорту в Россию. 

Однако вскоре ему пришлось вновь искать убежище в Израиле. В 1998 году Гайдамак официально сменил свое имя на Арие Барлев. 

В январе 2001 года следственный судья Филипп Курруа, ведущий дело «Анголагейт», выписал международный ордер на арест Аркадия Гайдамака, обвинив его в незаконной торговле оружием и злоупотреблении общественным имуществом. Оказался он на положении подследственного и в женевском судопроизводстве по делу о хищениях в связи с выплатой ангольского долга России. 

Впрочем, все это не мешает тому, что с декабря 2000 года Аркадий Гайдамак прочно занимает пост президента банка «Российский кредит» в Москве. 

***

На последнем саммите «большой восьмерки» в Кананаскисе, посвященном экономической помощи Африке, Владимир Путин гордо сообщил журналистам, что Россия занимает «почетное четвертое место» по сумме долга, списанного африканским странам. Президент скромно умолчал, что обстоятельства, при которых они были списаны Нигерии и Анголе, остаются предметом международного уголовного расследования, которое ведет швейцарская прокуратура. 

О «выплате» России нигерийского долга мы уже писали в №9 за прошлый год. Дело о списании ангольского долга, равно как и примыкающее к нему дело «Анголагейт» – о незаконных поставках режиму душ Сантуша российского оружия, – стремительно разрастается. В скандальной истории о том, как обеспечение обороноспособности законно избранного правительства душ Сантуша вылилось в массированное разворовывание и отмывание государственных и кредитных средств, замешаны политические и финансовые деятели Франции, Евросоюза, США, Израиля. Однако России и ее политикам и финансистам в этой афере века принадлежит особое, едва ли не главенствующее место. 

Дружбу надо «поливать»

Когда в декабре 2000 года сын покойного президента Франции Жан-Кристоф Миттеран был взят под стражу, дело «Анголагейт» заполнило страницы французских газет. Миттеран-младший, в прошлом советник отца по делам Африки, обвиняется в получении взятки в размере 1,8 миллиона долларов от предпринимателя Пьера Фалькона за то, что в свое время свел последнего с президентом Анголы, тем самым положив начало масштабной оружейной сделке. Адвокаты Миттерана и Фалькона, в свою очередь, утверждают: деньги были гонораром за консультации. Однако в любом случае заплатить налоги с этих гонораров Миттеран-младший забыл. В числе подозреваемых коррупционеров значатся также бывший шеф аппарата президента Франсуа Миттерана, а затем председатель правления Европейского банка реконструкции и развития Жак Аттали и бывший министр внутренних дел Шарль Паскуа. 

В январе прошлого года Миттеран-младший вышел на свободу под залог в 750 тысяч долларов. В феврале французские прокуроры добрались и до личных банковских счетов президента Анголы в банках Монако. Такой обиды душ Сантуш не стерпел. Он публично высказал все, что думает по этому поводу, принимая верительные грамоты нового посла Франции в Луанде Алэна Ришара. Президент предупредил: развязанная французской прессой кампания клеветы будет иметь самые пагубные последствия для французско-ангольского экономического сотрудничества. «Дружба, – объяснил он послу, – как растение: оно засыхает, если его не поливать регулярно». 

По мнению душ Сантуша, оружейные контракты ангольского правительства не подлежат юрисдикции французских судебных властей, поскольку оружие, изготовленное в России, не пересекало границ Франции. Фирмой-поставщиком была словацкая компания ZTS-Osos. Что касается Пьера Фалькона, продолжал президент, то услуги, которые он оказал правительству Анголы, бесценны. Они «помогли сохранить демократию и власть закона в стране». 

Пьер Фалькон в это время сидел в парижской тюрьме La Sante, а на арест его делового партнера, выходца из России Аркадия Гайдамака, был выписан международный ордер за номером 0019292016. В декабре 2000 года Фалькона отпустили под залог в 105 миллионов франков – это была рекордная в истории французского правосудия сумма залога. 

Французское правительство и радо было бы замять дело, однако оно никоим образом не может повлиять на ход следствия – принцип разделения властей исключает такое вмешательство. Прокуроры же на ангольские аргументы отвечают: сделки заключены в Париже, в них участвовали французские граждане, французские фирмы и французский банк, а потому вопрос о юрисдикции не стоит. 

8 марта прошлого года был арестован и в тот же день освобожден под залог Жак Аттали. В том же месяце дело дошло до обыска и выемки документов в министерстве иностранных дел Франции. 18 апреля 2001 года Жозе Эдуарду душ Сантуш, в очередной раз потеряв терпение, направил личное послание президенту Франции Жаку Шираку с требованием прекратить расследование беспочвенных обвинений. Письмо душ Сантуша, опубликованное газетой Le Nouvel Observateur, привело лишь к тому, что парижские прокуроры Филип Курье и Исабель Прево-Деспре стали работать с удвоенным рвением. В квартире секретаря Фалькона Исабель Делюба при обыске обнаружились 26 дискет, содержащих подробную документацию поставок в Анголу – тексты контрактов, переписку и прочее. Изучение этих документов привело к очередным допросам и арестам. В мае этого года прокуроры заявили, что располагают новыми уликами, полученными при обыске парижского офиса Фалькона. Выяснилось, что поставки 1993 и 1994 годов были не последними. Следствие обнаружило, в частности, письма ангольского генерала Мануэля Хелдера Виейры Диаша, в которых он просит Фалькона ускорить доставку оружия, поскольку этого «требует ситуация», причем товар должен быть готов к немедленному применению. 

Тем временем высшим должностным лицам Анголы стал сильно досаждать знаменитый в России судья-следователь кантона Женева Даниэль Дево. Он расследует параллельный сюжет – схему продажи за бесценок ангольского долга России, – поскольку часть средств от реализации «русской схемы» поступила на счета членов правительства Анголы в швейцарских банках. Казалось бы, что может заработать глава государства на внешнем долге своей страны? Может, причем немало и очень просто. Страна-кредитор с большой скидкой продает безнадежный долг специализирующейся на таких операциях компании, а уж та взыскивает со страны-должника всю сумму или большую часть долга. Дабы добиться сговорчивости задолжавшей страны, ее руководители тоже получают комиссионные. А чтобы не платить посредникам, должник и кредитор просто-напросто создают фиктивную компанию, которая якобы и получает долг. 

В мае Le Monde сообщила, что душ Сантуш и министр ангольской промышленности Элизиу ди Фигейреду заработали на долге своего правительства России 40 миллионов долларов. Президент душ Сантуш немедленно направил гневное послание президенту Швейцарской Конфедерации Каспару Филингеру. По мнению душ Сантуша, возобновившаяся «клеветническая кампания» развязана «международными экономическими кругами» с тем, чтобы воспрепятствовать получению Анголой иностранной финансовой помощи. 

Чтобы лучше понять суть конфликта и расстановку сил, необходим небольшой экскурс в историю. 

Душ Сантуш, Фалькон, Гайдамак, Грачев и другие

В сентябре 1992 года под наблюдением ООН в Анголе в соответствии с мирными соглашениями состоялись многопартийные выборы в парламент. Правящая партия МПЛА получила большинство – 129 из 220 мест. Ее лидер президент страны Жозе Эдуарду душ Сантуш остался на своем посту. Однако предводитель УНИТА Жонас Савимби не признал итоги голосования, обвинил душ Сантуша в их фальсификации и объявил о намерении продолжать борьбу с антинародным режимом с оружием в руках. Хотя правительство душ Сантуша и выиграло выборы, войну оно катастрофически проигрывало. К началу 1993 года УНИТА контролировала 80 процентов территории страны. 

На помощь Луанде пришел Париж. Французские нефтяные компании пребывали в состоянии развивающейся паранойи по поводу американского доминирования в ангольском нефтяном секторе. Для социалиста Миттерана, избранного на второй семилетний срок, основным препятствием к оказанию помощи душ Сантушу была тяжкая необходимость делить власть с правоцентристским премьер-министром Эдуаром Балладюром. Любая официальная военная помощь Анголе требовала одобрения министра обороны, который был одним из самых твердых сторонников Савимби в Париже. Таким образом, поддержка по официальным каналам была исключена. Свои услуги президенту Миттерану через Миттерана-младшего предложил тогда Пьер Фалькон, возглавлявший группу компаний под общим «зонтиком» Brenco International. Идея состояла в том, что за французские кредиты, на которые закупалось оружие, правительство Анголы должно было расплачиваться поставками нефти и нефтяными концесиями. По сведениям французской прессы, сумма контрактов 1993–1994 годов составила 663 миллиона долларов. В номенклатуру поставок входили танки, ракеты, вертолеты, БМП и бронетранспортеры российского производства. 

Где же Пьеру Фалькону удалось так быстро раздобыть вооружения? В этой ситуации ему как нельзя кстати подвернулся Аркадий Гайдамак. «У меня тогда было семь транспортных вертолетов на складе в порту Роттердама, которые мне заказало одно нефтяное предприятие, но не заплатило, – рассказывал Гайдамак в одном из интервью. – Ангола проявила к ним интерес, и Фалькон представил меня президенту душ Сантушу». 

Связи Гайдамака в российских кругах, видимо, определили успех миссии Фалькона. Дело происходило поздней осенью 1993 года, когда Россия приходила в себя после расстрела Белого дома, а министр обороны Павел Грачев вместе с командующим Западной группой войск генералом Бурлаковым уже готовили грандиозную распродажу современной техники ЗГВ. Сам Гайдамак позднее в интервью тель-авивской газете Yediot Aharonot признался, что «инициировал сделку, по которой Ангола продавала права на бурение нефтяных скважин, а на полученные деньги покупала оружие у российского Министерства обороны». Благодаря этой сделке, в Анголу попали такие образцы, как боевые вертолеты Ми-24 и Ми-17. 

Поставщиком вооружений выступила чешская фирма ZTS-Osos. В мае 1993 года, то есть за полгода до появления Пьера Фалькона, крупный пакет акций этой фирмы был приобретен российским внешнеторговым предприятием «Спецвнештехника». Впоследствии на месте «Спецвнештехники» появилось «Росвооружение», в свою очередь, позднее преобразованное в «Рособоронэкспорт». Когда в декабре 1994 года ZTS-Osos преобразовали в новую компанию ZTS-Osos Vrutky, ее генеральный директор Ян Валента сообщил, что «примерно 44 процента акций принадлежат российским оружейным компаниям «Курганмаш» и «Рособоронэкспорт». 

Это несомненно означает, что сделки одобряли и на высоком уровне в Москве. Все платежи осуществлялись через парижский Banque Paribas. 

Закупленного оружия войскам душ Сантуша хватило на то, чтобы обратить положение на фронтах гражданской войны в свою пользу. Савимби запросил мира, и в ноябре 1994 года стороны подписали в столице Замбии Лусаке мирный протокол. 

Душ Сантуш и Савимби договорились сформировать правительство национального единства и объединить свои армии. После этого в стране должен был пройти второй тур выборов. В страну вошел контингент миротворцев ООН. Савимби, однако, так и не демобилизовал большую часть своего войска и не передал под контроль центральных властей, как того требовал лусакский протокол, обширные алмазоносные территории. Луанда, в свою очередь, сделала ставку на военное решение вопроса. 

Душ Сантуш готовил силовой сценарий давно. Ангольская правительственная армия доказала свою боеспособность, активно вмешиваясь во внутренние конфликты соседних стран. При ее непосредственном участии были свергнуты самые надежные союзники Савимби – заирский диктатор Мобуту Сесе Секу и конголезский президент Паскаль Лиссуба. Ангола играла все более значительную роль в конфликтах Юга Африки, превращаясь в региональную сверхдержаву. Савимби вынужден был уйти из алмазоносной долины Куандо, которая прежде находилась под его контролем. Совет Безопасности ООН постоянно требовал от лидера УНИТА передать Луанде контроль над всеми оставшимися территориями, угрожая новыми санкциями. Савимби тянул время: он знал, что душ Сантуш тяжело болен; в случае его кончины в стране в трехмесячный срок были бы проведены новые выборы, на которых у Савимби не было бы достойных конкурентов. 

Однако слухи о недугах душ Сантуша оказались сильно преувеличены. В июне 1998 года он нанес визит в Москву, а в августе в Луанду во главе делегации руководителей российских оборонных предприятий отправился министр обороны России маршал Сергеев. 

В том же месяце душ Сантуш выгнал из своего правительства людей Савимби и отобрал мандаты у членов парламента от УНИТА. К этому времени как раз и относится поставка новой партии российского оружия. К концу года правительственные войска развернули генеральное наступление на позиции повстанцев. 

Россия – щедрая душа

По оценке Даниэля Дево, расследующего дело об ангольском долге России, в ходе расчетов по выплате задолженности имело место хищение в сумме 614 миллионов долларов. 

Весь долг составлял около 5,5 миллиарда долларов. Было наивно рассчитывать, что изнуренная многолетней войной страна сможет вернуть все деньги, и 7 июля 1995 года тогдашний замминистра финансов Андрей Вавилов направил в Луанду письмо, предложив начать переговоры о реструктуризации долга. Уже в октябре этой теме было посвящено первое совещание, состоявшееся в Вашингтоне, причем никого, похоже, не удивило, что в нем принимали участие Аркадий Гайдамак и Пьер Фалькон. «Мы вместе с Гайдамаком успешно поработали, чтобы добиться уменьшения размера долга Анголы России», – рассказывал позднее Пьер Фалькон. Он считает, что реструктуризация долга Анголы России «может служить образцом в этом плане и по всем пунктам соответствует директивам «Парижского клуба». В мае 1996 года Вавилов и ангольский переговорщик Аугушту да Силва Томаш парафировали соглашение, которое было официально подписано 20 ноября. 

В соответствии с ним 70 процентов долга просто списывалось, а оставшаяся часть в 1,5 миллиарда долларов переоформлялась в 31 вексель на 48,7 миллиона каждый, которые подлежали погашению в течение 21 года. 

Как ныне объясняют в Минфине, ангольская сторона сразу предложила выкупить эти ценные бумаги за 50 процентов от номинала, то есть 750 миллионов долларов. Иными словами, Россия получала бы всего 15 процентов от общей суммы долга, но реальными деньгами. В Минфине напоминают, что такие страны, как Эфиопия и Никарагуа, в аналогичной ситуации заплатили лишь 8 процентов своей задолженности. 

Но спрашивается, почему бы российским переговорщикам не оформить часть долга в виде собственности в алмазной или нефтяной отраслях? По той же версии, Минфин якобы выбрал швейцарский банк UBS в качестве депозитария: ему предстояло хранить векселя и осуществлять контроль за сделкой. Дальше, однако, начинается совершенно нелогичное: ангольские деньги должны были идти почему-то через счет оффшорной компании-посредника Abalone Investment Limited, которой поручалось перечислять их на счет Минфина в российском «Уникомбанке». Ныне в ход пущен аргумент, будто Минфин не хотел открывать счет за границей, опасаясь ареста средств по искам западных кредиторов, например, компании Noga. Но дело в том, что в то время тяжба с компанией Noga еще не кончилась и никакой угрозы ареста акций с ее стороны не существовало. 

Как бы то ни было, в Минфине рассказывают, что Ангола в 1998 году перевела на счет Abalone первый транш в размере около 400 миллионов долларов, но Россия получила лишь 161 миллион, а остальные деньги Abalone якобы оставила в качестве «комиссионных». 

Гайдамак излагает те же события совершенно иначе: «Российское Министерство финансов стало обладателем векселей в ноябре 1996 года. В тот момент было очень важно стабилизировать социальное положение в России. Деньги им были нужны сразу, и Минфин хотел продать векселя тому, кто предложит больше. Тогда-то я создал компанию Abalone, которая выкупила векселя. Шесть из них были выкуплены за общую сумму 161 миллион долларов; начиная с 1998 года я по просьбе России выплатил остальную часть российскими облигациями ГКО. Минфин получил всю оплату, что и подтвердил недавно». 

В приведенных объяснениях концы с концами явно не сходятся. Если было соглашение с ангольцами и с UBS в качестве депозитария, зачем понадобилось прибегать к услугам спешно созданной офшорной компании? Гайдамак утверждает, будто Минфин хотел устроить торги векселей, да тут подоспел он с Abalone. Но появление этого довеска не укладывается ни в какую логику, если только не было некоего тайного сговора, своего рода «дополнения» к соглашению, не подписывавшегося, как и в случае с контрактами на оружие. 

Акционерную компанию Abalone на скорую руку учредили весной 1997 года Аркадий Гайдамак, Пьер Фалькон, президент банка «Российский кредит» Виталий Малкин. Как говорят некоторые осведомленные лица, четвертым был не кто иной, как сам Вавилов, только что освобожденный от работы в Минфине. 30 мая 1997 года Abalone подписала с ангольской национальной нефтяной компанией Sonangol соглашение о покупке нефти на сумму в 1,5 миллиарда долларов – то есть всю сумму долга. Именно этой компании было поручено обеспечить погашение ангольского долга перед Россией. Как утверждает Гайдамак, во избежание риска около 800 миллионов долларов из оплаты за нефть были помещены на счет в женевском отделении UBS, откуда переводились Минфину. На эти деньги Abalone покупала ангольские векселя и средства за них переводила в Минфин. Abalone успела выкупить только 16 векселей, по остальным векселям сделки были блокированы женевской прокуратурой. 

Проверка счетов Abalone в UBS в период между 16 июля 1997 и 17 июля 2000 года выявила лишь два перевода денег на счет Минфина – на 145,1 и 16,7 миллиона долларов соответственно. 

Как объясняет Гайдамак, после выплаты по первым векселям Abalone и российское правительство подписали дополнительное соглашение, по которому компания должна была использовать деньги Минфина, полученные за ангольские векселя, для выкупа на внешнем рынке российских облигаций, пресловутых ГКО. Но почему-то не сама, а с помощью других фирм. По этой схеме Abalone переводила деньги пяти компаниям в Израиле, Люксембурге и на Кипре, последние и должны были выкупить российские облигации. Эта красивая комбинация в момент, когда рентабельность ГКО превышала 600 процентов, как раз и позволила фактически сократить оговоренную сумму долга почти в десять раз. 

Гайдамак убежден, что вся эта операция «отнюдь не является хищением». Как он разъяснил корреспонденту Le Monde, он и два его партнера по Abalone, Фалькон и Малкин, разделили 50 миллионов долларов на пять лет. «Это была классическая трейдинговая операция, чрезвычайно выгодная для нас», – объяснил он. Примерно из таких же расчетов исходил и Фалькон, заявивший на допросе у следственного судьи, что его предполагаемая доля в этой сделке составляла «не ниже 15 миллионов долларов». 

Следственный судья Дево смог проследить дальнейшую судьбу лишь части средств, прошедших через счет Ь C0-101436, открытый Abalone в банке UBS. Около 120 миллионов были переведены Пьеру Фалькону, 60 миллионов – Аркадию Гайдамаку. В частности, 20 миллионов долларов перекочевали на собственный счет Гайдамака в отделении UBS на Багамских островах. Однако на эту тему он в своих интервью предпочитает не высказываться. Виталий Малкин получил 48,8 миллиона долларов. 

18,8 миллиона долларов были перечислены на счет, открытый в Discount Bank на Каймановых островах. Эта сумма предназначалась «разъездному послу» Элизиу ди Фигейреду, сыгравшему особо важную роль в организации поставок оружия. Министр промышленности Жоаким Давид, бывший президент ангольской государственной нефтяной компании Sonangol, обеспечивавший погашение долга, получил в общей сложности 4 миллиона, а начальник канцелярии президента Жозе Лейтау да Силва – 3 миллиона. Дево также предполагает, что более 40 миллионов долларов, переведенных между 3 октября 1997 года и 15 января 1998 года со счета Abalone в UBS на счет в отделении банка Credit agricole Indosuez в Люксембурге, предназначались для Жозе Эдуарду душ Сантуша и Элизиу ди Фигейреду. 

Предполагается, что выплаты душ Сантушу производились также через счета панамских компаний Фалькона. Сам он отрицает, что открывал счета для душ Сантуша. 

Но в этой истории остаются еще и «неизвестные герои», немало потрудившиеся в Москве. В самом деле, правительство сначала согласилось получить только 30 процентов долга, списав вчистую остальные 70 процентов. Потом под предлогом сложной ситуации в социальной сфере возникла идея продать и этот долг за половину, благо покупатель нашелся из «своих». Даже при таком раскладе в казну могло бы попасть 750 миллионов долларов живых денег. Но в этой операции, судя по всему, меньше всего думали об интересах казны и о социальной сфере – была провернута действительно «классическая (для того времени) трейдинговая операция», но... с ГКО. 

Ныне Андрей Вавилов категорически отвергает все обвинения в свой адрес. Он, дескать, покинул Минфин в марте 1997 года, и выполнение российско-ангольского соглашения курировал Михаил Касьянов. 

В Минфине ситуацию комментируют осторожно: «Проблема с ангольским долгом существует, но не надо упрощать ситуацию. Например, кроме векселей Ангола погашала задолженность, разрешив компании АЛРОСА участвовать в разработке своих алмазных копий. И вообще, если бы швейцарцы не арестовали векселя, такой проблемы не существовало бы, так как наши партнеры были готовы добровольно выплатить долг. Поэтому до снятия ареста о конкретных цифрах говорить преждевременно». 

Но на какие векселя рассчитывают в Минфине, если весь пакет продан Abalone за половину стоимости и эта компания, как подтверждают и Гайдамак, и тот же Минфин, уже произвела расчет? 

Пьер ФАЛЬКОН вышел из семьи потомственных рыбаков и торговцев оружием. Этими мало, казалось, связанными между собой промыслами занимался еще его дед в Неаполе, а потом отец во французском Алжире. Вступив на эту стезю, Пьер Фалькон-младший быстро освоил рынки в Латинской Америке, а затем и в Африке. 
В 90-х годах дела Фалькона процветали, и в 1997-м он перевез свою компанию Brenco в шикарное здание на авеню Клебера, полностью обставленное мебелью в стиле Наполеона III. «В его кабинете был массивный сейф выше человеческого роста, полный пачек денег», – рассказывал один свидетель. Он разъезжал на «порше» стоимостью 800 тысяч франков в сопровождении двух телохранителей на «мерседесах». 
У него также был «домик мечты» в альпийском курортном местечке Межев и дом в Скоттсдейле, в штате Аризона. Несколько сотен человек были приглашены на его свадьбу с боливийской красавицей Соней Монтеро в «шато Феррьер» – доме в стиле французских замков XIX века, некогда принадлежавшем семейству Ротшильдов. 
Блестящая карьера предпринимателя бесславно завершилась в декабре 2000 года, когда по распоряжению следственного судьи Филиппа Курруа его доставили в парижскую тюрьму «Санте», где он провел год в предварительном заключении. Затем Фалькон был освобожден под залог, но ему сразу же предъявили обвинение по ведущемуся в Женеве делу о хищениях в связи с выплатой ангольского долга России. 

Сообща против De Beers

Вернемся, однако, к ситуации в Анголе. Гражданскую войну в Анголе, как и в соседних странах – Конго, Сьерра-Леоне, Либерии, – в мире давно уже перестали воспринимать как борьбу политических конкурентов за власть. Власть в этих странах вторична по отношению к контролю над минеральными ресурсами. Войны эти давно называют «алмазными», алмазы – «кровавыми». Место сверхдержав за спинами воюющих сторон заняли крупные транснациональные корпорации, загребающие жар чужими руками. 

По объему добычи алмазов Ангола занимает третье место в мире после Ботсваны и России. В 2000 году, по оценкам экспертов, на долю правительства приходилось около 150 миллионов долларов всего объема продаж, тогда как Савимби продавал алмазов на 1–1,2 миллиона в день, что составляло 350–420 миллионов долларов в год, или пять процентов всего мирового рынка необработанных камней, объем которого – около 7 миллиардов долларов в год. На эти деньги он содержал свое войско, которое было в полном смысле партизанской армией: 30 тысяч штыков с обозом – женами, детьми и домашним скарбом – общим счетом 80 тысяч человек. 

Начиная с 30-х годов прошлого века монополистом мирового алмазного рынка была южноафриканская корпорация De Beers Consolidated Mines Ltd. Бoльшая часть сырых алмазов скупалась принадлежавшей De Beers Центральной сбытовой организацией (CSO), которая, в свою очередь, продавала их огранщикам и заботилась о поддержании стабильно высоких цен. Так называемая одноканальная система сбыта была жизненно необходима алмазному бизнесу, ведь его товар – предмет не первой необходимости, и в периоды экономического спада алмазодобытчики терпят огромные убытки. Советский Союз в лице объединения «Союзпромэкспорт» подписал свое первое картельное соглашение с CSO в 1959 году и с тех пор продавал ей почти все свои алмазы. 

Однако к концу прошлого века ситуация на алмазном рынке стала стремительно меняться. Для империи De Beers настали трудные времена. Объемы добычи сырых камней выросли более чем в два с половиной раза главным образом за счет новооткрытых месторождений в Ботсване, Австралии и Канаде. В 1995 году о своем выходе из одноканальной системы на свободный рынок заявил крупнейший австралийский алмазодобытчик – компания Argyl, чья доля составляет 5 процентов оборота CSO. Камни месторождения Аргил невысоки по качеству, но добываются в огромных количествах, поэтому в следующем году цена низкосортных алмазов упала на треть. Тогда же истек срок действия пятилетнего соглашения De Beers с Россией. Переговоры о новом соглашении шли тяжело. Российское правительство упразднило госкомитет по драгоценным камням и металлам (Госкомдрагмет), который выступал контрагентом De Beers, и заговорило о своем возможном выходе на свободный рынок. В то время, однако, Кремлю были остро необходимы источники конвертируемой валюты, и новое, на сей раз трехлетнее соглашение, приносившее российскому бюджету миллиард долларов в год, было заключено. В 1998 году De Beers подписал очередное соглашение, опять-таки на три года, с российским монополистом – компанией АЛРОСА. 

Что касается Анголы, то до недавнего времени от 60 до 80 процентов ангольских алмазов (которые по чистоте воды и величине уступают лишь намибийским) De Beers покупал у Савимби. Партнерство с Савимби было вынужденным, но оно мешало Луанде покончить с партизанской армией УНИТА. В феврале 2000 года правительство Анголы объявило недействительным свое соглашение с De Beers; стороны вступили в новые переговоры, однако договориться так и не смогли, и в мае 2001 года De Beers объявила о замораживании всех своих инвестиционных проектов в Анголе. Международная кампания против «кровавых» алмазов Савимби – хотя алмазы ангольского правительства не менее «кровавые» – нанесла дополнительный удар по позициям De Beers. Совет Безопасности ООН ввел санкции против УНИТА. Для южноафриканской корпорации это означало прекращение сотрудничества с Савимби. 

Российская же АЛРОСА, напротив, ведет дела исключительно с правительством душ Сантуша, и весьма успешно. АЛРОСА входит в консорциум по разработке наиболее перспективного месторождения Анголы – Катока. Компания Sociedade Miniera de Catoca учреждена в 1992 году, однако проект был заморожен из-за боевых действий. Реализация его началась лишь после подписания Лусакского протокола. Помимо российской компании, в консорциум входят ангольская государственная компания Endiama – у обеих по 32,8 процента акций, бразильская Odebrecht Mining Services и нидерландская Daumonty Financing Co., которой владеет израильтянин Лев Леваев. Добыча ангольских алмазов обходится вдвое дешевле якутских. Руководители АЛРОСА не раз заявляли, что Ангола – «зона стратегических интересов» компании. АЛРОСА инвестировала в катокское месторождение значительные средства, построив горно-обогатительный комбинат, и собирается строить вторую очередь и электростанцию. Недавно появились сообщения, что АЛРОСА скоро получит концессии на разработку еще четырех месторождений, в том числе в районах, освобожденных от отрядов УНИТА. 

Россия и Ангола вместе составляют 40 процентов мирового алмазного рынка. Без этих стран одноканальная система сбыта существовать не может. Поставки Луанде российского оружия сыграли ключевую роль в переделе алмазного рынка. 

И De Beers капитулировала. В середине 2000 года она объявила о полной смене стратегии: отказалась от одноканальной системы и образовала совместно с производителем предметов роскоши LVMH (Louis Vuitton Moet Hennessy) компанию, которая будет выпускать ювелирные украшения брэнда De Beers. В 2001 году было подписано новое соглашение корпорации с АЛРОСА – на этот раз не картельное, а торговое. В нем предусмотрены лишь объемы продаж, но не твердая цена, которую De Beers гарантирует продавцу. Алмазный рынок вступает в фазу отчаянной конкуренции. Россия может выдержать ее только благодаря дальнейшей экспансии в Анголе. 

А в феврале этого года Луанда объявила о гибели в бою своего заклятого врага. Смерть Жонаса Савимби имела следствием быстрое прекращение огня и окончание длившейся четверть века гражданской войны. Победитель Савимби президент Жозе Эдуарду душ Сантуш получил приглашение посетить Вашингтон, где завел речь о займах МВФ. Ему бы уже дали, да вот незадача: правительство Анголы никак не может объяснить, куда девается треть нефтяных доходов страны – а это миллиард долларов в год, – и упорно отказывается допустить международный аудит к финансовой документации государственной нефтяной компании Sonangol. Впрочем, в коммерческих кредитах недостатка нет – в 2001 году Луанда получила их в общей сложности на три миллиарда долларов. 

Рука Вашингтона

Между тем в «Анголагейте» обнаружился и американский след. Еще в январе прошлого года газета The Arizona Republic первой сообщила о том, что жена Пьера Фалькона – крупный донор Республиканской партии. Соня Монтеро де Фалькон, боливийка по рождению и в прошлом «мисс Боливия», – основатель и владелец косметической компании Essante, главный офис которой находится в штате Юта. Фальконы владеют усадьбой в Пэрэдайз-Вэлли, штат Аризона, и имеют вид на жительство в США. В мае и ноябре 2000 года Essante внесла в фонд Национального комитета республиканцев соответственно 20 и 80 тысяч долларов. Однако компания Essante после своей регистрации в штате Делавэр в апреле 1994 года потратила шесть лет и шесть миллионов долларов на подготовку к серийному производству своих продуктов. Продажи начались лишь в сентябре, после помпезной презентации в Paris Hotel в Лас-Вегасе, продолжавшейся трое суток. Иными словами, у компании просто не было средств на взносы в предвыборную кассу. Американские репортеры предполагают, хотя и не могут этого доказать, что деньги эти принадлежали Пьеру Фалькону. А принимать пожертвования от иностранцев американское законодательство строго возбраняет. Второй взнос имел место уже после выборов, когда кандидаты оспаривали итоги голосования и обеим сторонам были остро нужны средства на судебную тяжбу. Есть сведения, что Соня Фалькон – близкий личный друг Лоры Буш. 

Еще интереснее, что на жестком диске компьютера Фалькона французская полиция нашла текст его письма Бушу-младшему с предложением устроить республиканскому кандидату встречу с президентом душ Сантушем на ранчо Фальконов в Пэрэдайз-Вэлли. Имела ли место такая встреча, неизвестно. Буш встретился с президентом Анголы в Белом доме вскоре после убийства Савимби. 

Еще более тесные узы связывают ангольский режим с вице-президентом Диком Чейни, в недавнем прошлом – главой компании Halliburton, крупнейшего мирового поставщика оборудования для разведки и добычи нефти и газа. В 1998 году он добился от Экспортно-импортного банка США выделения 68-миллионного кредита на реализацию своего ангольского контракта. Некоторые эксперты полагают, что этот кредит был частью сделки «оружие-за-нефть». 

Но самая интригующая информация связана с возможным участием западных держав в устранении Жонаса Савимби. Обстоятельства его смерти в деталях неизвестны. Сообщалось лишь о том, что он убит при захвате своего штаба в провинции Моксико. Покойника показали по ангольскому телевидению. По сведениям британской правозащитной организации Global Witness, местопребывание лидера УНИТА было установлено при помощи французского оборудования фирмы Communications et Systemes, которое было поставлено Луанде с разрешения министерства обороны Франции специально для этой цели. Согласно другим источникам, ангольским правительственным силам были также предоставлены снимки, сделанные американскими спутниками-шпионами, – в этом случае посредником якобы выступила техасская Brown & Root, дочерняя фирма Halliburton. Источники утверждают, что аналогичные услуги были оказаны в 1996 году Москве для определения местонахождения Джохара Дудаева, а в 1999-м – турецкой разведке, охотившейся за лидером курдских террористов Абдаллой Оджаланом. Во всех трех случаях жертва обнаружила себя, разговаривая по спутниковому телефону. 

Жонасу Савимби просто не повезло. В 1965 году, получив в Лозаннском университете диплом доктора политологии, он приезжал в Москву искать поддержки, однако Москва сделала выбор в пользу Агостиньо Нето и его партии МПЛА. Зато в Пекине Савимби встретил радушный прием и превратился в маоиста. Вернувшись в Анголу, он основал УНИТА, а после ухода португальцев и провозглашения независимости страны в 1975 году объявил себя антикоммунистом. В итоге в Анголе развернулся самый продолжительный и кровопролитный конфликт «холодной войны», участники которого пользовались поддержкой противостоящих сверхдержав. На стороне Луанды в конфликте участвовал кубинский экспедиционный корпус и многочисленные советские военные советники, Савимби помогала Южная Африка. В 1986 году президент Рейган принял Савимби в Белом доме, назвал «африканским Джорджем Вашингтоном» и дал первые 15 миллионов долларов. В середине 90-х годов Россия возобновила альянс с Луандой на почве общих интересов в алмазном бизнесе. США хотели прежде всего обеспечить бесперебойность поставок ангольской нефти. В новом стратегическом раскладе Савимби не было места. Лишенные международной поддержки, деморализованные отряды УНИТА превращались в банды мародеров. Военная удача отвернулась от Савимби. Он стал всем мешать. 

Что же касается его удачливого соперника, то Эдуарду душ Сантуш входит ныне в число пятидесяти богатейших людей мира. Не остались внакладе и те, кто своевременно сделал на него ставку. На ангольской истории обогатились многие, кто имел к ней хоть какое-нибудь отношение. Потеряла только Россия, которая на самом деле должна была выиграть едва ли не больше всех прочих. Так что вряд ли стоит особенно радоваться по поводу успешного списания рекордного ангольского долга. 

 
Другие материалы раздела:
Ангольский долг
Ангольская рулетка
"Анголагейт" дошел до суда
6 лет за Анголу заочно
Ширак был осведомлен
Прокурор просит 6 лет тюрьмы
📁 УНИТАрное предприятие =>
Отмывание через Hapoalim
Дело Hapoalim закрыл за $0,8 млн
Готовит побег из Израиля
Гайдамака будут судить
📁 Гайдамак взялся за старое +
"Прачечная" ОРБ
Арест в Швейцарии
Обвинение во Франции
Сдался властям Франции
Протоколы допроса Гайдамака
Фальшивый израильский запрос
Гайдамак и "кремлевская мафия"
"Синдром охотника"
"Угроза израильской демократии"
Нашел убежище в Алросе
📁 Гайдамак vs Леваев&Лазар +
Имиджевые проекты Гайдамака
Гайдамак купил "МН"
Пожертвования Гайдамака
Гайдамак запугивает следователя
Допрос и подписка о невыезде
Гайдамак и "дело Hapoalim"
Сын купил английский клуб
Сын в сделке с "Русагро"
14 стульев А.Гайдамака
Гайдмак на фоне орденов
Наш сукин сын

Знаком '+' отмечены подразделы,
а '=>' - ссылки между разделами.


Compromat.Ru ® — зарегистрированный товарный знак. Св. №319929. 18+. info@compromat.ru