Компромат.Ru ®

Читают с 1999 года

Весь сор в одной избе

Библиотека компромата

к оглавлению # далее

Кремлевская пресс-хата

Если кто не знает - слово "пресс-хата" на зоне означает специальную систему моральных и физических издевательств, с помощью которых в человеке пытаются сломать волю, "отпрессовать". Так вот лично для меня в 2000 году, после прихода Путина к власти, кремлёвская пресс-служба превратилась в настоящую пресс-хату.

Когда за мой очередной репортаж пресс-секретарь Путина Алексей Громов опять отстранил меня от поездок, я уже скорее даже обрадовалась возможности отоспаться после предвыборной кампании, чем расстроилась. Если бы не одно "но": Громов объявил мне, что лишил меня аккредитации "с согласия главного редактора "Коммерсанта" Андрея Васильева".

Я бросилась к Васильеву выяснять, в чём дело. Объяснение, которое я от Андрея услышала, просто лишило меня дара речи:

- Извини, подруга: я тебя обменял. Просто Громов лишил аккредитации нашего фотокорреспондента за какую-то там фотку - он там Путина, что ли, уродом сфотографировал... Понимаешь, нам же всё-таки важно, чтобы у нас в "кремлёвском пуле" был свой фотокорреспондент... Вот я и договорился с Громовым, что я обменяю тебя на нашего фотографа. Но это - только на одну поездку, ты не волнуйся! Я просто хочу понять, в чём проблема: в тебе лично или там вообще уже у них в Кремле пошло говно по трубам...

Я ответила, что тогда немедленно пишу заявление об уходе из газеты:

- Ради чего тогда я каждый день выдерживаю прессинг этих уродов? Чтобы потом, в самый неожиданный момент родная газета исподтишка сдала меня?! Спасибо вам большое за коллегиальную поддержку! Только отдавайте себе отчёт: если вы сейчас хотя бы один раз позволите Кремлю себя так прогнуть, то потом они уже будут знать, что с нашей газетой можно на таком языке разговаривать!

В следующую президентскую поездку главный редактор опять аккредитовал меня. А нашего фотокорреспондента потом всё равно опять лишили аккредитации: на этот раз Громов совал мне под нос обложку нашего еженедельника "Власть" и орал, что мы не имеем права фотографировать президентских охранников...

* * *

Нам всё казалось, что, как только пройдут президентские выборы, кремлёвская паранойя кончится. Путин перестанет бояться продуть выборы, и надобность в жёсткой цензуре у него отпадёт, - рассуждали журналисты.

Но не тут-то было. В первых же послевыборных поездках Путина репрессии к журналистам ещё больше ужесточились.

Мало того - сразу же после победы Путина на президентских выборах его пресс-секретарь уже совершенно гласно, ничего больше не стесняясь, объявил журналистам о введении в Кремле цензуры.

В середине апреля, перед первой зарубежной вылазкой Путина (еще до инаугурации он совершил блиц-визит в Минск, Лондон и Киев) Алексей Громов внезапно созвал весь "кремлёвский пул" на собственный закрытый брифинг.

- Будут объявлены новые правила работы пула, - отрапортовал сотрудник пресс-службы, обзванивавший всех нас по телефону. - Громов просил передать, что явка обязательна для всех!

Предвыборных издевательств мне хватило по горло, и я, сказавшись больной, прогуляла урок. Однако заботливые коллеги, разумеется, в деталях записали содержание секретарского инструктажа и пересказали мне. Правило номер один, оглашённое Громовым, практически дословно копировало вывески на скверных питейных заведениях: "Администрация имеет право по собственному усмотрению и без объяснения причин отказать в обслуживании любому клиенту". В смысле, журналисту, конечно.

- Вы, конечно, можете писать любые статьи. Но только потом не удивляйтесь, когда мы вас не включим в списки аккредитации на освещение следующего президентского мероприятия, - откровенно предупредил Громов.

Правило номер два, по сути, вообще запрещало кремлёвским журналистам во время поездок с президентом исполнять их прямые профессиональные обязанности:

- Никто не имеет права задавать президенту вопросы, которые предварительно не согласованы со мной лично. И никто не имеет права в поездках подходить к членам делегации, сопровождающим президента, и задавать им вопросы.

- Извините, а если какой-нибудь член делегации сам ко мне подойдёт и захочет поговорить? Что мне тогда делать - бежать от него со всех ног с криком "А мне пресс-служба не велела с вами общаться!"? -постаралась довести ситуацию до абсурда Дикун.

Все захохотали. Только вот Громову было не до смеха:

- Если член делегации к вам сам подойдёт, тогда вы обязаны немедленно найти сотрудника пресс-службы и согласовать с ним этот контакт, - на полном серьёзе заявил новый президентский пресс-секретарь.

Самым удивительным было даже не то, что официальный представитель Кремля посмел произнести все это вслух при большом скоплении журналистов, а то, что никто, кроме двух-трёх человек, даже не попытался возмутиться по поводу эти новых репрессивных установок.

А некоторые коллеги даже начали их активно приветствовать.

- Вы не понимаете: Путин таким образом создает новую элиту журналистики! - восторженно заливал нам с Ленкой Дикун Саша Будберг из "Московского комсомольца".

- Ты, Саш, кажется, чего-то перепутал: так создают не элиту, а прикормленную прессу. Причём очень низкого уровня. Потому что на таких унизительных условиях в "кремлёвском пуле" согласятся работать только бездарности, у которых нет никаких шансов при свободной конкуренции, - разочаровали его мы.

* * *

Вскоре "прикормленным" "кремлёвский пул" стал в прямом смысле этого слова. В первой же поездке за границу, в Лондоне, пресс-служба организовала ужин с Путиным для наиболее сервильной части "кремлёвского пула". Причем, у рядовых сотрудников пресс-службы, когда впервые произошло разделение пула на "козлищ" и "овец", случилось лёгкое помешательство: они никак не могли понять, почему в списке аккредитованных на ужин нет ведущих политических журналистов, которые до этого всегда ходили на все кремлёвские брифинги.

Как сейчас помню абсолютно обалдевшее лицо Кости Мишина (тогдашнего зама начальника отдела аккредитации пресс-службы), когда в аэропорту "Хитроу" он вынужден был рассаживать всех журналистов не в один автобус, а в два: в правый - тех, кто едет ужинать с Путиным, а в левый - тех, кто едет в гостиницу.

- Девочки! Куда же вы! Вам же надо сюда, в правый автобус! - замахал мне и ещё нескольким коллегам Костя, уверенный, что меня, само собой, не могли не пригласить.

Однако когда мы к нему подошли и Костя, на всякий случай, всё-таки заглянул в список, на лице у него отразилась смертельная паника- Ой... Ой-ой-ой... Здесь что-то, наверное, перепутали... Не может быть... Что же делать?! Это точно ошибка! Но я ведь не могу сам вас сюда вписать! Ой, девочки, простите, знаете, вы лучше сейчас тогда поезжайте в гостиницу и ждите, а я все уточню и вам обязательно позвоню!

Я сразу правильно оценила ситуацию:

- Ура! Дикун, у нас - свободный вечер! Пойдем скорее в Чайна-таун, я накормлю тебя своими любимыми лобстерами в соусе чилли!

Но Дикун чуть не плакала. И пока я с наслаждением разделывала крабов (лобстеры в тот вечер в моем любимом ресторанчике, увы, уже закончились), бедная Ленка все причитала:

- Я не понимаю, где же мы возьмём информацию об этой встрече с Путиным? Трегубова, ты представляешь, а если эта пытка будет продолжаться в каждой поездке? Официально они нас вроде бы будут аккредитовывать, но пускать никуда не будут! Как же мы работать-то будем?!

Но как только подали китайский десерт, у Дикун моментально просохли слёзы, и она тоже возблагодарила судьбу за то, что Путин избавил нас в этот вечер от своего общества.

На следующий день, по дороге на Даунинг-стрит, Дикун стала пытаться выудить из коллег подробности вчерашних посиделок.

Но свеженазначенная элита журналистики не кололась. Все отводили от нас глаза и делали вид, что вообще не понимают, о чем речь. Было видно, что их уже хорошенько обработал пресс-секретарь Громов по поводу секретности.

Дикун пристала к кореспонденту "Комсомольской правды" Александру Гамову:

- Гамов, ну я же знаю: ты - аккуратный мальчик и всегда на встречах с ньюсмейкерами ведёшь записи у себя в блокнотике!

- Ну да, веду...

- И вчера вечером вёл? - поймала его на понт Дикун.

- Ну да, вёл... - растерялся Гамов.

- Тогда дай мне их, пожалуйста, посмотреть, - не растерялась Дикун. - Я прочитаю и сразу тебе верну. Обещаю, я никому не скажу, что это ты мне дал. Мы же коллеги, Саш!

Глаза Гамова забегали. Ему было явно стыдно признаваться, что он просто боится пресс-службы, и он стал отчаянно придумывать, как бы выкрутиться из ситуации:

- Лен, я не могу...

- Почему?

- А у меня больше нет этих записей.

- Куда же ты их дел, Саша? Съел? - съязвила Дикун.

- Да. Съел, - обречённо промямлил Гамов.

В ельцинское время Гамов был единственным журналистом за всю историю существования пула, которого тогдашний пресс-секретарь президента Сергей Ястржембский лишил аккредитации в Кремле за фривольную статью. Теперь же, когда Гамова вернули в Кремль, он был настолько счастлив и перепуган, что стал идеальным экземпляром для нового, управляемого путинского пула.

Другая коллега, к которой Дикун обратилась с той же просьбой, сослалась на плохую память:

- А записи нам пресс-служба запретила вести.. - оправдывалась она, тоже отводя глаза и краснея. Впрочем, когда нам наконец удалось отловить "языка", в деталях пересказавшего нам содержание встречи (даже сейчас, спустя это время, не стану называть его имя, поскольку он до сих пор остаётся в пуле), выяснилось, что опасения Дикун были напрасны. Вместо государственных секретов Путин вылил на головы доверенных журналистов ровно тот же набор банальностей о сложных отношениях России и Запада из-за Чечни, которым потчевали нас перед отъездом кремлёвские внешнеполитические стратеги.

- Похоже, он их действительно просто прикармливает, - успокоилась Ленка. - Видимо, он просто надеется, что после этого они не напишут о нём ни одного дурного слова, потому что будут бояться, что иначе в следующий раз президент их уже кормить не будет.

Но, устроив эту разводку, президент добился и ещё одной цели: в присутствии кремлёвских чиновников журналисты, причастившиеся президентского ужина, стали просто шарахаться от изгоев, как от прокажённых.

Этого зрелища я уже не выдержала.

Я достала мобильный, позвонила в Москву (помнится, с Трафальгара) и заявила начальнице отдела политики:

- Всё! С меня хватит! Ищите мне в Кремле замену! Я не намерена больше позволять всяким мелким кремлёвским ублюдкам трепать мне нервы!

* * *

Но так просто из кремлёвского концлагеря было не сбежать. В редакции меня умоляли, чтобы я ещё какое-то время оставалась в президентском пуле, потому что никакой адекватной замены быстро придумать было невозможно, а газете всё-таки нужны были репортажи о главе государства. Но после каждой моей статьи путинский пресс-секретарь Громов вновь звонил в редакцию "Коммерсанта" и устраивал скандал - то мне, то главному редактору. И Кремль опять лишал меня аккредитации. И я опять вынуждена была её выбивать всеми мыслимыми и немыслимыми путями. А потом я снова писала статью, из-за которой Кремль опять стоял на ушах, и меня снова вычеркивали из всех списков. Всё это превращалось в пыточный замкнутый круг, выйти из которого я была уже не в состоянии.

* * *

Вскоре Лондон показался мне санаторием. В городе Балтийске, куда меня с подозрительной любезностью аккредитовали "освещать однодневный визит Путина", президентская пресс-служба опробовала на мне новый вид "психической атаки".

Единственным мероприятием, на которое там пустили прессу, оказался обед с Путиным на военном корабле, в открытом море. Журналистов должны были доставить на корабль на специальном катере.

Но когда я попыталась в него сесть, дорогу мне преградил сотрудник пресс-службы Максим Терноушко:

- Извини Лена, там больше мест нет.

Сценка получилась в духе безвкусных гротескных фелинниевских фильмов: я стою на пристани, одна, полупустой катер отплывает, а из иллюминаторов высовываются коллеги-журналисты, провожая меня самодовольными улыбками.

Самостоятельно уехать из военного городка, где мы находились, я просто физически не могла и вынуждена была пять часов просидеть в автобусе, ожидая, пока закончится большая жратва другого режиссёра.

По возвращении первым ко мне подошёл Саша Будберг из "Московского комсомольца" и, в буквальном смысле выковыривая из зубов остатки еды (то спичкой, то пальцем), довольно поинтересовался:

- Ну как провела время, независимая журналистка?

А работник пресс-службы Терноушко, не пустивший меня по команде начальства на катер, чуть покраснев, с деланной заботой в голосе спросил:

- Леночка, тебе удалось хотя бы покушать?

* * *

Была у путинской пресс-службы и еще одна невинная забава: сначала она отказывалась аккредитовать "Коммерсанть" на президентское мероприятие, уверяя, что "аккредитация ещё не началась", а когда мы перезванивали на следующий день, то нам отвечали, что "списки уже закрыты".

Одно радовало: в отдельных сотрудниках пресс-службы всё-таки иногда просыпалась совесть, и они умудрялись показывать Кремлю фигу в кармане.

Ира Хлёстова, тогдашняя начальница отдела аккредитации, когда я заехала к ней на Старую площадь, вывела меня из своего кабинета в пустое фойе при входе в подъезд и жарким шёпотом принялась умолять:

- Леночка, ты прости меня, ради Бога! Мне и самой противно тебе врать все время по телефону! Но ты же знаешь: у нас здесь всё прослушивается! Поэтому по телефону я тебе вынуждена говорить то, что мне велит начальство. Знаешь, как нам самим здесь всем остоеб...ило это гестапо! При первой же возможности отсюда уволюсь!

Сразу поясню: я процитировала этот разговор только потому, что в настоящий момент Хлёстова уже давно уволилась из Кремля и перешла на работу в коммерческую структуру. Точно так же, как и ещё несколько сотрудников пресс-службы, которые не вытерпели новых порядков.

Остальные, видимо, исполняли репрессивные приказания начальства не по должности, а по складу души.

Как-то раз в редакцию "Коммерсанта" позвонил какой-то низовой сотрудник кремлёвского отдела аккредитации (по фамилии, кажется, то ли Мошкин, то ли Мошонкин, - точно не помню) и "по старой дружбе" предложил прокатиться в следующую поездку с президентом моему коллеге Андрею Колесникову.

- Трегубову ведь всё равно не пустят... - пояснил Мошкин.

К чести Андрея, с ним этот фокус не прошёл: он тут же отправился к нашему главному редактору и рассказал ему о разводке. А тот, в свою очередь, вынужден был накатать очередную официальную телегу в Кремль с требованием аккредитовать меня.

* * *

Но самым гнусным пунктом программы были звонки из Кремля мне на мобильный с "добрыми советами":

- Лен, я тебя по-хорошему предупреждаю: если ты не изменишь тон своих публикаций, то мы ведь всё равно рано или поздно найдём в "Коммерсанте" людей, которые будут с нами сотрудничать и писать так, как нам надо. Ты думаешь, у вас там мало журналистов, которые почтут за счастье, если им позволят ездить с президентом? - с какой-то пугающей откровенностью заявила мне Наталья Тимакова. - Так что советую тебе подумать. Потому что иначе мы тебя скоро вообще отрежем от всех каналов информации. С тобой, заметь, отдельные люди в Кремле ещё разговаривают. А посмотри на Пинскера из "Итогов": мы его и всю "Гусиную стаю" вообще уже на порог не пускаем. Поэтому Пинскер уже в полном отрыве: в его статьях - ноль реальной информации о происходящем в Кремле!

(Интересно, вспоминала ли нынешняя начальница пресс-службы Тимакова этот разговор, когда полтора года спустя не постеснялась вместе с журналистами прийти на похороны трагически погибшего Димы Пинскера.)

* * *

Всеми этими милыми приёмчиками кремлёвская пресс-хата добилась своего: физически, а главное - морально, существовать там становилось уже просто невыносимо. Но ровно в этот момент я твёрдо решила для себя: если в неравном бою "Коммерсанта" с кремлёвской пресс-службой кто-то и сдастся, то пусть это буду не я. Просто потому, что плюнуть и уйти означало бы признать победу путинских цензоров. И позволить им, по сути, ввести в стране "запрет на профессию" для неподконтрольных Кремлю журналистов.

к оглавлению # далее

 

Другие материалы раздела:
Оглавление
📁 Мутантша Трегубова =>
Предисловие
1. Как меня вербовал Путин
2. Кремль с черного хода
2.1. Как я перешла Стикс
2.2. "Сам ты передаст!"
2.3. Опасные связи
2.4. Хорошая квартира
2.5. Турфирма "Президент и Ко"
3. Ельцин, живой и мертвый
3.1. Стокгольмский кошмар
3.2. Лучше бы пил и курил
3.3. Протоколы близнецов
4. Под знаком "Связьинвеста"
4.1. Аргентина - Ямайка
4.2. "Ну всё, ребята, вам п...ц!"
4.3. Kinder Surprise
5. Отцы и дети дефолта
5.1. Как я стала "антисемитом"
5.2. Кострома, mon amour!
5.3. Я уволила из Шабдурасулова
6. Дедушка старый, ему...
6.1. Юмашевская совесть
6.2. Ястржембский пишет имя
6.3. Кремлёвский полтергейст
7. Сумерки Кремля
7.1. Ельцин и мой дефолт
7.2. Ошибка природы
7.3. "Уё...ть отсюда! И поскорее!"
7.4. Разворот над океаном
8. Мой "друг" Володя Путин
8.1. Мальчишка с понтами
8.2. Папа ставит на фаворита
8.3. Верните Феликса
8.4. Путин кормил меня суши
9. Реанимация
9.1. Волошин починяет примус
9.2. Этикет мадам Степашиной
9.3. Лужкова преследовало имя
9.4. Под крышей "Системы"
9.5. Берёза "ПасаранЪ!"
9.6. Рома выбрал классное место
9.7. Лёгкий путинг
9.8. Он не был на Босфоре
10. Тень Победы
10.1. Ночь со Стальевичем
10.2. Валя потряс дом Нирнзее
10.3. Большой приём у Воланда
B1. Жидовка Трегубова
11. Легкая невыносимость бытия
11.1. Начало цензуры в Кремле
11.2. Спасти рядового Бабицкого
11.3. Выборы под Zемфиру
11.4. Кремлевская пресс-хата
11.5. Путин испортил мне Пасху
11.6. Приходько с приборчиком
11.7. Тяжёлая шапка Чубайса
11.8. "Весёленькие" похороны
11.9. "Пролетая над Таити..."
12. Кремлевская шизофрения
12.1. Источник с бородой
12.2. Дарёному Гусю в зубы...
12.3. Защита Путина
12.5. Гражданин кантона Ури
Динамо-машина им. БАБа
12.6. "Его посадили..."
12.7. Who is Vespucci?
12.8. Их ответ Чемберлену
12.9. Разгром
B2. Когда был Лесин маленьким
13. Метаморфозы
13.1. Мои друзья как они есть
13.2. С диггерским приветом!

Знаком '+' отмечены подразделы,
а '=>' - ссылки между разделами.


Compromat.Ru ® — зарегистрированный товарный знак. Св. №319929. 18+. info@compromat.ru