Папа ставит на фаворита
У каждой девушки есть родители. И ей с ними непросто. Даже если она совсем уже взрослая, и даже если она кремлёвский обозреватель. Потому что в таком случае родители тем более видят её редко и ничего не знают о её личной жизни. И у них начинается типичный родительский невроз: в каждом мужчине видеть потенциального жениха дочери.
Причем здесь Путин? Да в том-то и дело, что абсолютно ни при чём! Только вот папе моему объяснить это было совершенно невозможно!
Объясню всё по порядку...
Во время работы в "кремлёвском пуле" родные мама с папой по телевизору видели меня гораздо чаще, чем живьём. Откроют утром газету, прочитают мою статью - значит, жива. А когда звонили на мобилу - то никогда не знали наверняка, из какого города или вообще из какой страны я буду с ними разговаривать.
Понятное дело, что такое положение вещей их совершенно не устраивало, и они считали, что чем попусту тратить свою молодость на всяких кремлёвских уродов, их дочке пора срочно выходить замуж. При этом готовы они, похоже, были уже совершенно на любого зятя...
* * *
Как-то раз, 4 июня 1998 года, папа позвонил мне в редакцию и деловито сообщил:
- А он - ничего... И прическа мне твоя сегодня новая понравилась... Ты так редко с распущенными волосами ходишь - я сразу понял, что ты ему хотела понравиться!
Я судорожно начала соображать, кого же он имеет в виду. В этот день я успела побывать аж на трёх пресс-конференциях, и наверное, все их показывали в теленовостях. Оставалось выяснить, на кого же из трёх ньюсмейкеров положил глаз мой папа...
- Ты кого имеешь в виду? - настороженно спросила я.
- Ну ладно-ладно, чего ты скрытничаешь! - остался недоволен папа. -Тот, который про шахтёров и про олигархов говорил.
Про шахтёров и олигархов в тот день говорили все.
- Ну которого президент только что куда-то там назначил... - продолжил свою шараду папа. - Симпатичный такой парень, мне понравился...
Тут я, к своему ужасу, поняла, что папа имеет в виду Путина, только что назначенного первым заместителем главы президентской администрации.
- Папа!!! Да ты что, с ума сошёл?!! Во-первых, он мне в отцы годится...
- Не надо врать, он явно моложе меня! - уличил меня папа.
- Пап, да я просто была у него на брифинге. Мы знакомы, и не более того. Что ты вечно придумываешь! И к тому же он кагэбэшник...
- Ну, знаешь! Ты слишком строга к людям! Главное, чтобы человек хороший был...
- Папа! Да как тебе это вообще в голову могло придти?! Ты же видел: он ниже меня в два раза! - специально утрировала я, чтобы любыми способами развеять у папы очередную idee fixe насчет жениха.
Но папа был уверен, что я просто "не хочу поделиться с родителями". А уж после того как отец предложил мне "пригласить как-нибудь моего друга к нам домой", я поняла, что даже если я сейчас скажу, что Путин - это женщина, то ответ, ровно как в фильме "В джазе только девушки", все равно будет: "У каждого - свои недостатки..."
- Да ладно, видел я прекрасно в новостях, как вы там с ним стояли разговаривали... - лукаво прибавил папа на прощание и повесил трубку.
* * *
А разговаривали мы с Путиным вот как.
Как только ему присвоили ранг первого заместителя главы администрации президента (а не простого, как было раньше), кремлёвские старожилы стали предсказывать начало новой кадровой грызни, - потому что все остальные замы не простят ему, что он стал "равнее" других.
Поэтому после его первого брифинга в новой должности я подошла к нему и всего лишь навсего спросила:
- Володя, а вы не боитесь, что теперь остальные заместители будут к вам ревновать?
На что Путин, с интересом оглядев меня, ответил:
- Вот вы - красивая женщина... У вас есть любимый мужчина? Он ревнует вас, когда видит с вами рядом других мужчин?
- Очень! - честно призналась я.
- И правильно делает! Так что ревность - это естественный и неизбежный процесс!
В этот день я действительно выглядела особенно красиво - потому что вечером мы с моей подругой Березовской собирались отмечать в редакции с друзьями наши недавно прошедшие дни рождения, и ради этого я сделала себе пышную прическу и нарядно оделась.
В результате, процитировать метафоричный ответ Путина я в своей статье, разумеется, не смогла. Зато телеоператор, заснявший нашу с ним беседу, вселил в моего папу сильные подозрения.
* * *
После победы Путина на президентских выборах эта хохма приобрела среди моих друзей популярность под названием "Папа ставил на фаворита!".
Впрочем, тогда, в 1998 году, в своих статьях в "Русском Телеграфе" я тоже ставила на этого же фаворита (в политическом, разумеется, а не в личном смысле). Политический климат стал таким жарким, что в то лето Путин двигался вверх по карьерной лестнице со скоростью тропического сорняка, наугад воткнутого Ельциным в землю даже безо всяких корней. В конце мая он был назначен первым заместителем Юмашева, а уже в июле - директором ФСБ. Как объясняли мне тогда бывалые кремлёвские аппаратчики, промежуточное повышение было произведено уже "с сознательным прицелом на Лубянку", чтобы поднять в глазах её обитателей статус этого чиновника средней руки "аж до секретаря ЦК по старым меркам". "А ведь в таком высоком ранге, - говорили они, - на руководство КГБ люди не ставились аж со времен Андропова".
Из статьи в статью мне приходилось констатировать, что путинское ведомство (сначала ГКУ с функцией координатора спецслужб, а затем и главная спецслужба - ФСБ) превращалось для Кремля в главный, если не единственный, инструмент воздействия на ситуацию в стране. Ельцин, теряющий контроль не только над собственной страной, но и над собственной семьёй, которая увязла в сомнительной дружбе с олигархами, изо всех сил раскачивавшими политическую лодку, видимо, разуверился в эффективности демократических рычагов управления и все больше был склонен уповать только на старые, проверенные рычаги спецслужб. Президент официально поручил Путину разобраться не только с региональными лидерами, провоцирующими задержку зарплат, но и с олигархами, которые начали выводить шахтеров на рельсы под политическими лозунгами. Причём разговор с бузотёрами, как подчеркивал Путин (на той самой пресс-конференции, которая так запомнилась моему папе), должен был быть "с документами в руках", то есть с привлечением всех ресурсов спецслужб. Это президентское задание Путин явно выполнял нерадиво - ситуация усугублялась не по дням, а по часам. И тогда ФСБ во главе с новым ельцинским фаворитом стала все больше напоминать уже не антикризисный центр управления, а запасной центр власти, которой Ельцин приготовил на случай, если критическая ситуация в стране перерастет в необратимую. Как, собственно, впоследствии и произошло. С кризисом в стране Путин тогда справиться не сумел, а вот роль властного центра ему со временем как-то понравилась.