Лучше бы пил и курил
Честно говоря, иногда мне даже нравились ельцинские закидоны. До тех пор, конечно, пока они не угрожали его жизни.
Одно из таких невинных чудачеств мы с ним даже как-то раз провернули на пару - во время его визита в Орёл в сентябре 1997 года.
Губернатор этой области Строев, как известно, сильно озабочен колхозно-совхозным строем. Как-то раз, сто лет назад, когда я попросила у него интервью для газеты "Сегодня", бывший секретарь орловского обкома Строев настолько испугался, что даже потребовал, чтобы во время интервью рядом со мной на всякий случай сидел ещё и тогдашний главный редактор этой газеты Дмитрий Остальский.
А теперь я заявилась к Строеву в логово ещё и с Ельциным...
Настроение у меня было самое хулиганское.
И, выждав момент, пока Ельцин вместе со Строевым подошли к журналистам, я громко (так, чтобы у орловского губернатора не было потом ни малейшего шанса прикинуться, что он не расслышал) спросила Дедушку:
- Борис Николаевич, считаете ли вы, что должен быть принят Земельный кодекс, гарантирующий право на свободную куплю-продажу земли сельскохозяйственного назначения?
Лицо Строева налилось как перезревший помидор.
Зато вот Ельцин, как я и рассчитывала, сразу оживился и чуть опять не полез на танк:
- Бе-е-езусловно! - рубанул президент. - Крестьянин должен быть хозяином своей земли с правом купли и продажи! И пока такого положения в Земельном кодексе не будет, я его не подпишу! Это - моя твёрдая позиция: свободная купля-продажа земли - это будущее России!
Насладившись параллельным видеорядом немых адских мук апологета колхозно-совхозного строя, стоящего рядом с президентом-реформатором, я решила, что если уж шкодить, то по большому. И продолжила беседу с Ельциным в еще более провокационном ключе.
- А как вы считаете, Борис Николаевич, должна ли быть введена свободная купля-продажа земли здесь, в Орловской области? - уточнила я елейным голоском, одновременно полукивнув Ельцину на Строева.
Тут Строев от напряжения уже совсем, казалось, вжался в землю, против свободной купли-продажи которой он боролся.
А у Ельцина оказалось ровно такое же шаловливое настроение, как и у меня.
- В Орловской области?.. - переспросил он, лукаво улыбнувшись и покосившись на губернатора.
И потом уже жестким, президентским голосом добавил:
- Здесь, на Орловской земле, линия на свободную куплю-продажу твё-о-ордо держится!
Строев молчал как орловский партизан, но факт уже был зафиксирован телекамерами ведущих телеканалов страны: Ельцин отменил на Орловщине колхозное крепостное право при молчаливом согласии "красного губернатора".
Свидетели этой сценки просто слёзы вытирали от хохота.
* * *
Вот за такие моменты, я считаю, Дедушке можно было простить всё. Потому что он всегда, не важно - вменяемый или невменяемый, живой или мёртвый, - оставался крутым. Жаль вот только, что "мёртвым" он бывал куда чаще, и никакой свободной купли-продажи в результате так и не ввёл. Хотя мог бы..
А в той самой Орловщине, поверив типичной "потёмкинской деревне" Строева - колхозному рынку "Орловская нива" (где, например, по откровенно копеечным ценам были выставлены 30 сортов колбасы), Ельцин тут же распорядился выдать губернатору кредит "на поддержку сельского хозяйства".
- Разумеется, мы не дадим ни копейки из этих денег преуспевающим предприятиям! А зачем?! Лучше мы будем поддерживать и вытягивать тех, кто похуже... - с идиотской прямотой признался мне тут же чиновник, назвавшийся нам помощником Строева по финансам.
Было дико жаль, что Ельцин не увидел погрома, который происходил в потемкинской "Орловской ниве" сразу же после отъезда президента! Зато мы, московские журналисты, с ужасом наблюдали, как голодные и нищие жители Орла, клявшиеся нам, что такого изобилия "никогда раньше не видели", смели всю еду с показушных прилавков за полчаса, подчистую.
* * *
И всё-таки кто ещё, кроме нашего Дедушки, мог - хотя бы понарошку - не только строевские колхозы раскулачить, но и Курильские острова Японии подарить?
Я и раньше подозревала что-то подобное, когда Немцов с Ястржембским на все мои кулуарные расспросы о содержании неформальных переговоров с японцами реагировали какими-то нездоровыми смешками.
А потом, уже после отставки Ельцина, Немцов всё-таки раскололся:
- В Красноярске, во время дружеской встречи с "другом Рю", наш царь вдруг совсем почувствовал себя царём и с глазу на глаз пообещал ему отдать острова. После этого к нам подбегают совершенно обалдевшие японские чиновники и, не веря своему счастью, говорят: "Ваш - нашему острова подарил! Мы теперь не знаем, что с этим делать! Он что - серьёзно?!" Тут мы с Серёгой кинулись к Ельцину и оба просто буквально упали перед ним на колени, говорим: "Борис Николаевич, не делайте этого, умоляем!". А он нам в ответ: "А почему я не могу этого сделать?! Я хочу сделать приятное своему другу!" Мы оба предложили ему лучше отправить нас в отставку, если ему так хочется, но острова не отдавать. В результате, президент хитро улыбнулся и говорит нам: "Ну хорошо, не волнуйтесь... Я их обману..."
Вот так два ельцинских чиновника разом испортили жизнь всем жителям Курил. Сама я на спорных территориях ни разу не была, но все, кто туда съездил, в один голос уверяют: даже колхозно-крепостная Орловщина в сравнении с этим местом - рай земной. И почему замерзающие, голодные, спивающиеся курильчане, которыми наше правительство вообще не интересуется, должны расплачиваться за абстрактные государственнические интересы, а не начать новую жизнь под протекторатом маленькой, но заботящейся о собственных гражданах страны, - не вполне понятно.
Так что я даже удивляюсь тому, насколько верно поётся в одной популярной песенке: "Наш президент не пьёт и не курит - лучше бы пил и курил! Возможно, от этого стало бы лучше жителям Южных Курил!" Похоже, к группе "Сплин" тоже попала конфиденциальная информация об этой истории.
А что же касается нынешнего российского президента, который действительно не пьёт и не курит - то вот уж кто действительно "лучше бы пил и курил"! Ну посудите сами: разве можно сравнить нынешние путинские "афоризмы" - почему-то все как один какие-то кровожадные или садистские - с незабвенными добродушными ельцинскими загогулинами?