Компромат.Ru ®

Читают с 1999 года

Весь сор в одной избе

Библиотека компромата

Член КПСС из старообрядцев. Как Юрий Лужков со своей командой получил власть над Москвой

"Попов говорил: 'Я не знаю, где брать подсолнечное масло'. А Лужков вроде как знал"

Оригинал этого материала
© "Коммерсант-Власть", 02.07.2007, Фото: РИА Новости, Лицо стабильности

Максим Минаев

Вертикаль власти оказалась неспособна расстаться с Юрием Лужковым. В среду Мосгордума наделила Юрия Лужкова полномочиями мэра. Пятый срок столичного градоначальника подтвердил, что путинская эпоха не так далека от ельцинской, как кажется. 

О скорой отставке Юрия Лужкова начали говорить в конце прошлого века. Ведь он тогда возглавил губернаторский блок "Отечество", вступивший в жесткую конфронтацию с прокремлевской партией "Единство" и, следовательно, с будущим президентом Владимиром Путиным. В любом случае молодой, энергичный глава государства, объявивший о желании навести порядок, был просто обречен на расставание с заматеревшей региональной элитой. Страна пережила укрепление вертикали власти, смену политической модели и курса -- и выяснилось, что основой новой вертикали, модели и курса являются губернаторы, считавшиеся основой ельцинской России. Редкие отставки и ротации касались в основном малозаметных региональных руководителей, а скандально известные, как Евгений Наздратенко, расплачивались не за политическую активность. Зато влиятельные старейшины, давно достигшие пенсионного возраста (Егор Строев, Минтимер Шаймиев, Муртаза Рахимов), переизбирались и получали новые знаки доверия президента. На фоне их четвертых-пятых сроков дискуссия о недопустимости продления президентских полномочий выглядела особенно выразительно. На высшем уровне залогом стабильности страны оказалась сменяемость лидера (в соответствии с Конституцией), а этажом ниже ту же стабильность гарантировала несменяемость губернаторов. 

Переназначение 70-летнего Юрия Лужкова подтвердило этот тезис, поставило путинского преемника перед древней проблемой несменяемости элит, которую так и не решил глава государства, а заодно показало, что такая ситуация устраивает не только власти, но и оппозицию, представители которой в Мосгордуме (за тремя исключениями) предпочли поддержать трудный выбор президента.

***

Оригинал этого материала
© "Ведомости", 02.07.2007, Человек недели: Любовь к мэру

Кирилл Харатьян

Нанимался я как-то в московскую газету со славным прошлым и сложным настоящим. Технические вопросы мы оговорили с высокопоставленным представителем компании-инвестора, близкой к правительству Москвы. Оставалось главное — встреча с президентом компании.

Президент оказался обаятельный и даже либерал; мы завели приятный разговор. А когда общечеловеческие темы исчерпались, он поджал губы и спросил, смогу ли я хвалить человека всегда. Я ждал этого вопроса, поэтому не стал переспрашивать, о каком именно человеке идет речь, и отвечал уклончиво, что в каждом можно найти хорошее. Он поморщился и сказал с раздражением, что об этом человеке надо писать всегда только положительно или в восторженных тонах и могу ли я так. Я пытался как-то увертываться: дескать, если мы обсуждаем коммерческую эффективность, то у средства массовой информации она бывает, только когда читатели ему доверяют, а какое может быть доверие к СМИ, если оно только и делает, что хвалит мэра Лужкова, к которому есть вопросы…

Работы, разумеется, я не получил — к Лужкову не может быть вопросов, его можно или любить, или очень любить. И никакой коммерческой эффективности без этой любви.

Ну вот, теперь конструкция во главе с любимым человеком, к которому не может быть вопросов, остается в Москве еще на четыре года. Сюжет — красивый: когда-то Ельцин назначил Лужкова, потому что Гавриил Х. Попов сказал, будто Лужкову нет альтернативы на московском хозяйстве; теперь вот и Путин назначил — и тоже потому, что не нашел ему альтернативы будто бы.

Хотя, разумеется, альтернатива есть — ничего такого загадочного в московском хозяйстве, в чем не разобрался бы грамотный и энергичный управленец, нету, тем более что денег у Москвы куры не клюют. И больше того: появись у нас тут новый мэр, глядишь, он взялся бы за инфраструктуру, дал бы подышать малому бизнесу… Да ладно, теперь чего мечтать.

Но Лужкову нет альтернативы в другом смысле. Он потерпел несколько решающих поражений в политических боях на федеральном уровне; он в значительной степени сломлен морально; наконец, он просто немолод. Ослаблять контроль опасно — Лужков еще ох как силен, но сравнится ли он с самим собою восьмилетней давности?

Новый же человек, даже самый доверенный, на месте мэра Москвы, города, где сосредоточена вся российская политика, опасен. Слишком уж велики его ресурсы. Лучше уж Лужков, которого можно только любить и хвалить.

***

Оригинал этого материала
© SmaryMoney, 02.07.2007

Член КПСС из старообрядцев

Как Юрий Лужков со своей командой получил власть над Москвой из рук победивших демократов

И конечно, я могу сейчас больше заниматься своей любимой работой — шастать по стройкам, плодоовощным базам.
Юрий Лужков

Илья Жегулев, Ольга Попова

На сцену поднялся невысокий лысый мужчина. “Москва — это огромный хозяйственный механизм, 1,5 млн человек работает на городское хозяйство, нельзя допускать сбоев, — заговорил оратор. — Основные проблемы лежат в снабжении города продовольствием и поддержании служб обеспечения города. Моя команда готова справиться с кризисом”. Он говорил не торопясь: председательствующий Гавриил Попов отвел ему на выступление 12 минут…

На прошлой неделе Московская городская дума 32 голосами против трех утвердила на посту столичного градоначальника Юрия Лужкова. Для московского мэра, трижды с туркменским счетом выигрывавшего выборы на этот пост, в придуманной Кремлем процедуре “наделения полномочиями” не было ничего нового. Первый раз Лужков получил власть над городом примерно таким же образом. Дело было 26 апреля 1990 г. в огромном зале девятиэтажного Дома политпросвета на Цветном бульваре, на месте которого сейчас строят бизнес-центр.

Лучшие люди города

В начале 1990-х депутатов в Моссовете было не 35, а около 450. “Численность, сравнимая с парламентом европейской страны, а уровень компетенции недостаточный даже для муниципального совета провинциального города”, — констатирует один из бывших депутатов Моссовета Борис Кагарлицкий.

Большинство в Моссовете имели демократы — рассерженные люди, мечтавшие о сломе коммунистической системы. На выборах 4 марта 1990 г. представители “Демократической России” получили в совете 2/3 мест. Ирина Боганцева, возглавлявшая клуб избирателей Фрунзенского района, вспоминает, как оппозиция постигала политические технологии: по указанию избирательной комиссии район был обклеен плакатами с изображением кандидатов. На одного кандидата-демократа приходилось шесть кандидатов от райкома КПСС. “Снимал один и тот же фотограф, у всех получились похожие друг на друга постные физиономии, — рассказывает Боганцева. — Кто там демократ, а кто нет — не разберешь”. Тогда демократы придумали наклеивать на своих кружок из красной бумаги.

Взять советскую власть “Демократическая Россия” смогла. Но что было делать дальше? Остро чувствовалось отсутствие компетенции. “Какие экономисты? — удивляется Боганцева, в Моссовете ставшая первым секретарем президиума. — Это были с бору по сосенке люди”. Состав демократической фракции был весьма пестрый — “врачи, учителя, был и милиционер, который потом сразу переметнулся к коммунистам, много людей было из этих самых НИИЧАВО”.

“Политический накал был очень высок, — вспоминает один из лидеров демократов Сергей Станкевич, который как первый зампред Моссовета отвечал за регламент. — Демократы трижды уносили со сцены бюст Ленина, а коммунисты потом возвращали его назад. Доходило до драки на сцене, и приходилось объявлять перерыв”.

Но борьбой сыт не будешь. Столица погружалась в пучину экономического кризиса вместе со всем Советским Союзом. Прежний председатель столичного горисполкома Валерий Сайкин умыл руки. “Многие [хозяйственные] решения могли быть приняты только после формирования исполкома, — говорит бывший депутат Моссовета Александр Осовцов. — Но сначала совет должен был назначить председателя исполкома”.

Когда пришло время выбирать кандидата, выяснилось, что никто из демократов руководить уходящей из-под ног экономикой не хочет. “Не было среди нас хозяйственных руководителей сколько-нибудь приемлемого уровня”, — разводит руками Осовцов.

Лидер демократов Гавриил Попов, которого выбрали председателем Моссовета, и Станкевич поняли, что искать кандидата надо среди аппаратчиков. Ясно было также, что его еще придется уговаривать.

Страна гибнет сегодня

Пафос экономических заметок в советских газетах апреля 1990 г. можно охарактеризовать одним словом — растерянность.

“Купила батон "Ароматного". Режу его — "живая" мука, в середине — клеклый, полусырой, — жаловалась читательница "Вечерней Москвы" А. Иванова. — Считаю, сначала надо качество повысить, а потом уж думать о повышении цены”. Насущный вопрос — повышение цен на хлеб, ведь муки не хватает.

Государственные финансы СССР поют романсы. Народные депутаты СССР предлагают обложить 55-процентным налогом коммерческие организации при райкомах комсомола. В ответ функционеры ВЛКСМ прямо угрожают старшим товарищам со страниц “Московского комсомольца”: “Не следует забывать, что молодежь, пока деполитизированная и относительно безобидная, может стать очень опасной силой…”

Городское хозяйство приходило в запустение. Столица тонула в мусоре. “На улицах Москвы появилось зловоние, которое мне напоминало тропики, — вспоминает ужасы перестройки экс-депутат Виктор Анпилов. — Появились крысы, они не боялись людей. Все это видеть москвичу было жутко”. Если старый большевик и преувеличивает, то самую малость.

На этом фоне обсуждение генплана развития Московского региона до 2010 г. выглядело чистым сюрреализмом.

О том, кому первому пришло в голову позвать на хозяйство Лужкова, ходит много легенд. Артем Тарасов в своей книге “Миллионер” пишет, что Попов спросил у него, кого взять себе в замы по хозяйству. “В моей голове мелькнули две фамилии: Николай Гончар и Юрий Михайлович Лужков… Я про себя решил так: кто из них меня более радушно встретит, того и порекомендую!

В те дни Юрий Михайлович просто дорабатывал, озабоченный необходимостью искать новое место службы. Судить о его настроении можно было уже по поведению секретарши. Она с раздражением произнесла:

— Он вас не примет, и не надейтесь!

Я уже решил ехать к Гончару. Вдруг отворилась дверь кабинета и появился Лужков:

— Дорогой Артем! Как я рад тебя видеть! Заходи, пожалуйста!

— Куда вы пойдете работать, Юрий Михайлович? — спросил я.

— Знаешь, мне звонили из КБ “Химавтоматика”, просят вернуться туда гендиректором. Я, наверное, соглашусь…

— А председателем Мосгорисполкома и замом мэра поработать не хотите? — спрашиваю.

После паузы Лужков нажал кнопку селектора:

— Со мной никого не соединять! Совещание отменяется!“

Это, конечно, байка. Но сколько людей — столько мнений. Осовцов говорит, что Лужкова Попову сосватал Ельцин, Станкевич — что кандидата в председатели исполкома нашли они с Поповым. Все сходятся на том, что задачей Лужкова было помочь демократам наладить связи с управленцами старого режима. Наконец, он был хозяйственник и знал, где достать продукты. “Попов говорил: "Я не знаю, где брать подсолнечное масло". А Лужков вроде как знал, где брать подсолнечное масло, поэтому надо было срочно его утвердить, иначе просто могли начаться массовые выступления”, — передает настроения депутатов Боганцева.

Не всем демократам было легко переварить компромисс со старой системой. “Он у меня сразу вызвал отторжение, — вспоминает депутат Моссовета Михаил Шнейдер. — И походка, и манеры — все выдавало в нем номенклатурного работника”. Тем не менее на совете демократической фракции Лужкова решили поддержать. “Он, конечно, не был на нас похож, но вел себя достаточно искренне”, — говорит Осовцов.

“А что вы в Моссовет не баллотировались?” — спросил Лужкова кто-то из демократов. “А зачем? Как бы я доказывал, что я не такой же аппаратный работник, как большинство? А за аппаратчиков все равно сейчас не голосуют”, — нашелся Лужков.

Времени на размышления у депутатов-демократов не было. Костлявая рука голода дотянулась и до них: столовая в Моссовете закрылась по причине отсутствия продуктов, а в McDonald's не набегаешься — очереди туда растягивались на сотни метров.

Кто такой Лужкой

Стенограмма исторического заседания 26 апреля 1990 г. не сохранилась. После ликвидации Моссовета осенью 1993 г. его архив куда-то сгинул. Восстанавливать картину приходится по воспоминаниям очевидцев.

Представив кандидатуру своего заместителя (“Политикой совершенно не интересуется… Твердый характер, из старообрядцев”), Попов вызвал Лужкова на сцену. “Я за рынок, но его надо вводить чрезвычайно осторожно”, — сказал Лужков. Кандидат в председатели горисполкома говорил о продаже и сдаче в аренду предприятий, поощрении деятельности кооперативов, сетях мелкооптовых магазинов, коммерческих банках и даже о гастарбайтерах. “Лимит не дал нам ничего, кроме колоссального увеличения жилищного кризиса”, — обозначил он свою позицию на годы вперед.

Кагарлицкий говорит, что речь Лужкова многим показалась неинтересной: “Депутатам было скучно вникать в эти хозяйственные дела. То, что в этом и состоит политика, они поняли слишком поздно”. Кагарлицкий не дослушал Лужкова и вышел: в кулуарах обсуждался важный вопрос — откуда берутся очереди. “Депутат-математик доказывал, что значительная часть очередей порождена не дефицитом товаров, а дефицитом торговых площадей и идиотской организацией торговли”, — вспоминает Кагарлицкий.

Лужкова закидали вопросами. Анпилов, прошедший в Моссовет под девизом “Родину не продавать!”, поинтересовался, за какую экономику выступает Лужков — рыночную или социалистическую. “Я не только за рыночную экономику, я считаю, если рынок товаров — значит, и рынок капитала, а если рынок капитала — значит, и рынок труда”, — отрезал Лужков под недовольный гул коммунистов из фракции “Москва”. Анпилов в возмущении вышел из зала — в Лужкове он безошибочно разгадал непримиримого классового врага. “Попов тихо и вкрадчиво говорил о какой-то рыночной экономике, — рассказывает Анпилов. — А Лужков выразил идеи демократов гораздо сильнее, ярче, понятнее. Ни у одного здравомыслящего слушателя не оставалось сомнений, что с такими руководителями социализм обречен”.

Радикальным демократам этого показалось мало. “Какая у вас платформа? Вы демократ или коммунист?” — спросил кто-то из них. “Я член КПСС, но стою и всегда стоял на одной платформе, хозяйственной”, — не растерялся Лужков. Ему зааплодировали.

“Все положенные слова в адрес победивших демократов он сказал, и звучало это не менее искренне, чем сегодня, когда он клянется в любви к Путину”, — вспоминает Осовцов.

Печник и его команда

За Лужкова поручился Попов, и демократы дружно (297 из 358 голосовавших) проголосовали “за”. Но главной интригой было не назначение Лужкова. Он пришел не один: на предварительных переговорах с демократами будущий мэр заявил, что не будет работать, если ему не дадут привести свою команду. Для демократов это был камень преткновения.

“Он, естественно, стал функционеров приглашать”, — вздыхает Анатолий Панков, экс-депутат Моссовета и основатель газеты “Куранты”. Демократы боялись появления пятой колонны в своем тылу. “Надо ставить наших в каждом департаменте, строительном например”, — воспроизводит Станкевич настроения в демократическом лагере. Но строительному департаменту Лужков уже подыскал босса — руководителя Главмоспромстроя Владимира Ресина.

Одних членов команды Лужкова демократы не знали вообще, других знали слишком хорошо. “Был такой Карнаухов, который руководил в то время московской торговлей. Это была одиозная личность, и из-за него, в частности, никак этот список исполкома не проходил”, — вспоминает Боганцева. Однажды она встретила в зале Моссовета Любовь Кезину, которую Лужков хотел поставить во главе комитета по народному образованию, и, желая ее поддержать, пожала ей руку. Радикальный демократ Валерий Фадеев тут же поставил вопрос об отстранении Боганцевой от работы в Моссовете на месяц “за рукопожатие с прожженной бюрократкой”.

Предисполкома проявил твердость: или всех, или никого. “Лужков видел, что мы делаем, что можем, но не уверены в успехе, — рассказывает Боганцева. — Он говорил: "Не утвердите, ну и ладно: повернусь и уйду. Я не пропаду, я печник хороший, это дефицитная специальность. Еще пчел умею разводить"”.

В итоге Лужков продавил и Владимира Карнаухова (ныне совладелец розничной сети “Седьмой континент”), и Ресина, и Кезину (и тот и другая до сих пор работают в столичном правительстве).

В июне 1992 г. Попов ушел в отставку. Лужков остался на хозяйстве один. Примерно в это время его вызвали для отчета на съезд народных депутатов России. Шнейдер столкнулся с градоначальником в вестибюле мэрии в бывшем здании СЭВ. Лужков, вспоминает Шнейдер, спросил:

— Вызывают с отчетом, что им сказать?

— А вы их пошлите, Юрий Михайлович, — не растерялся Шнейдер.

— О, это мысль, — обрадовался мэр.

***

Как нашли Лужкова

Из неизданных воспоминаний лидера московских демократов

Сергей Станкевич, первый заместитель председателя Моссовета в 1990-1992 гг. 

На выборах 1990 г. в Моссовет демократов возглавляли Г. Х. Попов и я (оба мы были народными депутатами СССР). В новом Моссовете у “Демократической России” было две трети голосов, а коммунисты составили оппозицию.

Г. Х. Попов был избран председателем Моссовета, я — его первым заместителем. Встал вопрос, кому доверить оперативное управление городом. Нужны были срочные антикризисные меры: в городе опустели полки магазинов, а союзная власть, недовольная победой демократов, перекрыла поставки в Москву товаров из своих резервов.

Обсудив ситуацию, мы с Поповым пришли к выводу, что нельзя рисковать, отдавая управление столицей своему человеку без серьезного опыта. Первая попытка была договориться с Валерием Сайкиным — прежним главой исполкома Моссовета. Не удалось. На мой прямой вопрос, будет ли он выполнять решения горкома КПСС, Сайкин ответил “да”, а на требование вернуть городу здания райкомов КПСС, спешно переданные партии, ответил “нет”.

Тогда взяли полный список исполкома и пошли поименно… В итоге в финал попали Александр Сергеевич Матросов, Евгений Иванович Быстров и Юрий Михайлович Лужков (все — зампреды исполкома). Матросов возглавлял тогда ЖКХ, неплохо справлялся и производил благоприятное впечатление. Быстров был менее сведущ в инженерных вопросах, но с точки зрения пиара и человеческих отношений был просто чемпион…

Решающими для нашего выбора являлись, впрочем, другие вещи. Самой кричащей в городе была продовольственная проблема. Крыша течет не каждый день, а кушать хочется всем и всегда. Старые — административные — способы обеспечения продовольствием огромного мегаполиса уже не работали. Нужно срочно включать новые — а как?

Выяснилось, что Лужков изначально поддерживал кооперативы и движение кооператоров в Московской области. И они нам его всячески рекомендовали. Мы пригласили на беседу Юрия Михайловича. Лужков действительно высказался в поддержку кооперативного движения. Сказал, что будет стоять вне партий — “на хозяйственной платформе”. На прямой вопрос, готов ли он возглавить исполком Моссовета, ответил: “Надо подумать. Хочу уточнить условия, с кем я буду работать. Слышу, что у вас там в Моссовете происходит. Будут ли меня каждый день вызывать и пороть публично? И дадут ли мне работать без вмешательства дилетантов?” Мы тогда расстались и дня через три опять встретились.

Видно было, что он ситуацию обдумал. Сказал, что готов взяться за дело при двух условиях: утвердить его вместе с избранной им командой и защищать потом исполком от некомпетентных наездов со стороны депутатской вольницы.

Я сказал: “Это очень сложно будет провести через Моссовет, Юрий Михайлович, не могу гарантировать, потому что я не управляю сессией в такой степени, чтобы обещать вам результат. Вопрос об утверждении нового исполкома единой командой (списком) я поставлю и буду его отстаивать. Как пройдет голосование — предсказать трудно. Вот если бы тут возможен был компромисс: скажем, вас мы утверждаем, а затем рассматриваем руководителей всех служб по отдельности. Кто-то пройдет, кто-то нет, тогда подберем им замену. В таком варианте я бы был спокоен за результат…”

Лужков сказал: “Что ж, рискнем вместе, но учтите: если мне навяжут ту команду, с которой я не смогу работать, то я на себя ответственность не возьму”.

Теперь надо было получить “добро” от нашего лидера. Мы пошли к Ельцину на смотрины.

Сначала Лужков остался в приемной, а мы с Поповым зашли к Ельцину.

Попов говорит: “Мы со Станкевичем формируем органы власти в городе Москве. Как вы знаете, в Моссовете у нас большинство, и сейчас нужно назначить председателя исполкома Моссовета. С Сайкиным договориться не удалось”.

Ельцин говорит: “Да, я был уверен, что вы с ним не договоритесь. Ну и с чем вы пришли?”

Есть, говорим, у нас подходящая кандидатура.

— Кто такой?

— Лужков Юрий Михайлович. Перебрали много кандидатур и остановились на нем.

Да, говорит, помню его по моей работе в горкоме Москвы, но не все подробности. Так что надо бы лично поговорить с кандидатом.

Пригласили в кабинет Лужкова, представили. Ельцин показал свою цепкую память на людей.

Припоминаю, говорит, такой-то у вас был эпизод и такой-то. Пару эпизодов вспомнил. А зачем, говорит, вы с журналистами ссоритесь (оказывается, Лужков судился с “Литературной газетой” насчет одной критической публикации)? Если хотите с нами работать, с прессой придется жить мирно. А потом сказал: “Дайте-ка нам с глазу на глаз побеседовать…” Недолго, минут десять, они говорили. Лужков вышел, а мы опять зашли. Ельцин выдержал драматическую паузу и кивнул: “Да!”

 

Другие материалы раздела:
Как Лужков получил власть
Проекты для пятого срока
Путин на инаугурации Лужкова
Вечный мэр
Лужкову - пожизненный срок
Верит, что проскочит
Лужков готовится к отставке

Знаком '+' отмечены подразделы,
а '=>' - ссылки между разделами.


Compromat.Ru ® — зарегистрированный товарный знак. Св. №319929. 18+. info@compromat.ru