Компромат.Ru ®

Читают с 1999 года

Весь сор в одной избе

Библиотека компромата

Оригинал этого материала
© solomin, 29.08.2006

Дело судьи Букреева

После вынесения обвинительного приговора полковнику Буданову судье Букрееву предъявлено обвинение в совершении мошенничества

Михаил Кузнецов

Военная каста, как известно, с остервенением защищает «своих». Достаточно вспомнить такие нашумевшие процессы, как дела Андрея Сычева, Радика Сабирова и др. Однако, дело Буданова в этом ряду занимает отдельное место. В данном случае блюстители законности в погонах опустились до банальной мести человеку, честно выполнившему свой долг, не уступив давлению сверху. 

Речь идет о Владимире Букрееве, вынесшем Буданову обвинительный приговор, признав виновным в убийстве чеченской девушки Эльзы Кунгаевой, несмотря на прессинг высокопоставленных однополчан Буданова. В ответ на непокорность ему предъявлено обвинение в совершении мошенничества. Уголовное дело находится в производстве следователей Главной военной прокуратуры. Характер и обстоятельства расследования дают основание защите Букреева утверждать, что это обвинение - банальная «подстава», инспирированная следствием, все действия носят направленный характер и мотивированы желанием отомстить за судебную деятельность, за приговор Буданову. Расследование дела происходит в условиях нарушения органами предварительного следствия и судами (причем, прежде всего, Верховным Судом РФ) права на защиту, на справедливое судебное разбирательство, предусмотренное внутренними законодательством РФ и Конвенцией о защите прав человека и основных свобод. Представители Главной Военной прокуратуры сколько угодно в СМИ могут говорить о том, что «роль суда в судопроизводстве по делу Буданова не является определяющей» и оценивать мнение по этому поводу правозащитников, к которым за поддержкой обратился В. Букреев как «бред». Факты говорят об ином. И в этой связи хотелось бы напомнить представителям общественности ряд обстоятельств, которые касаются как дела Буданова, так и ответной операции генералов по организации обвинения и дискредитации В.Букреева.

Дело Буданова. Ловушка для суда

Так, в частности, с самого начала потерпевшие и их представители настаивали на том, что обвинительное заключение противоречит действительным событиям, что часть доказательств, касающихся изнасилования убитой Эльзы Кунгаевой, умышленно уничтожена. В материалах дела имеются сведения о том, что первичные следственные действия и проведение судебно-медицинского обследования тела погибшей были организованы таким образом, что объективные доказательства объема и характера примененного насилия «не сохранились». Ни следователи, ни эксперт не провели гистологического исследования. 

Еще в марте 2002 года (дело рассматривал судья Костин) потерпевшие представили суду копию заключения эксперта-медика, где было указано, что на теле погибшей обнаружены такие следы, образование которых возможно только при повешении человека. Выяснилось, что эта копия передана потерпевшим одним из следователей. В тот период прокуратура сделала все, чтобы действительная причина смерти так и не была установлена, ведь в вину Буданову было вменено, что он не повесил, а задушил Э.Кунгаеву руками.

Особый интерес в смысле изучения позиции прокуратуры заслуживает отношение прокуроров к психиатрическим экспертизам Буданова. Так, в ходе предварительного следствия Буданову провели психолого-психиатрическую экспертизу в Новочеркасской психиатрической больнице, в результате которой он был признан находившимся в момент преступления в состоянии аффекта, что само по себе исключало его ответственность за убийство с отягчающими обстоятельствами. 

Прокуроры согласились с заключением экспертов, однако, в вину Буданову вменили не убийство в состоянии аффекта, а статью, намного более тяжкую, - убийство с отягчающими обстоятельствами. Получилось, что при такой экспертизе суд фактически лишили возможности признать Буданова виновным в особо тяжком преступлении, так как характер обвинения не соответствовал результатам экспертного исследования. Обвинительное заключение прокуратуры представляло собой ловушку для суда, в нем было заведомо заложено освобождение Буданова от ответственности. Хотя внешне все выглядело вполне пристойно. Прокуратура стремилась решить этот вопрос руками суда.

Более того, выяснилось, что эксперты не видели тех материалов дела, которые были представлены суду, а изучали некий эрзац, в три раза меньший по объему. Именно в связи с этим суд назначил сначала психиатрическую экспертизу в судебном заседании, а потом и стационарное экспертное обследование Буданова в Институте имени Сербского. Когда же эксперты Института дали заключение, что Буданов в момент преступления был невменяемым, в июне 2002 года в ходе прений прокурор попросил освободить обвиняемого от уголовной ответственности. Позиция прокуратуры была настолько возмутительна, что потерпевшие отказались от участия в судебном заседании.

И вот тут разразился скандал. По не известным никому причинам, Генеральный прокурор РФ вмешался в это дело и заявил, что не даст суду вынести несправедливое решение. Причем, почему так грубо работают его подчиненные, и откуда ему известна еще не выраженная позиция суда, он никому не объяснял. В тот момент такое изменение позиции наблюдатели объясняли только изменением политической обстановки. По словам председателя Московской Хельсинкской группы Людмилы Алексеевой, «примерно в этот период Президент страны вполне определенно высказался в пользу объективного разбирательства в деле Буданова». В этот момент был заменен государственный обвинитель, а человек, представлявший прокуратуру несколько месяцев в суде, был задним числом уволен в запас. Суд не согласился с позицией прокуратуры, принял редкостное решение и назначил новую экспертизу, определив в эксперты лучших психиатров страны и поручив ее проведение министру здравоохранения. Далее, когда министерская экспертиза дала заключение о полной невменяемости Буданова, государственный обвинитель, помня о политическом окрике Генерального прокурора РФ, несмотря на все имеющиеся в деле заключения психиатров, можно сказать, сам выступил в роли специалиста по психиатрии и предложил признать Буданова вменяемым и лишить его свободы на 10 лет.

Однако, ни прокуратура, ни суд не могут выступать в роли экспертов в тех отраслях, где нужны специальные познания. Позиция прокуратуры означала одно – ответственность за решение безосновательно перекладывалась на суд. При таких заключениях Буданов не мог быть признан виновным в убийстве с отягчающими обстоятельствами.

В такой ситуации суд, который возглавлял судья Костин, посчитал, что оснований для назначения новой экспертизы нет, согласился с заключением самых компетентных экспертов страны и признал Буданова невменяемым, освободив его от ответственности. Фактически состоялось решение, заложенное в обвинительном заключении.

И только после отмены этого определения суда дело было передано судье Владимиру Букрееву. Тогда, во время нового заседания была проведена уникальная психиатрическая экспертиза, в которой участвовали эксперты, представленные всеми сторонами по делу, и все они, на основе новых данных о состоянии здоровья Буданова, полученных в ходе суда, пришли к выводу, что в момент преступления и на день суда Буданов был психически здоровым.

Давление на суд

Нельзя не отметить, что судебные заседания происходили в атмосфере неприкрытого давления на суд. Это и местные СМИ, объединившиеся против суда, и пикеты казаков, и постоянное присутствие на процессе групп ветеранов и нацистов из РНЕ. Прибавим публичную поддержку Буданова тогдашним командующим войсками СКВО Трошевым, прибытие на суд губернатора Ульяновской области Шаманова, его высказывания в оправдание подсудимого. Вступили в дело высокооплачиваемые адвокаты, не скрывавшие, что «назначены» по указанию самых высоких руководителей и выполняют ответственное задание. Вот, например, любопытный факт. Так, в СИЗО, где находился Буданов, была отправлена телеграмма следующего содержания: «Заключено соглашение с одним из лучших адвокатов страны через Госдуму со связями в Военной Коллегии Верховного суда. Все тебя поддерживают. Шалманова». Заметим, что данная телеграмма, содержащая трогательную опечатку в фамилии лица - отправителя, приобщена к материалам дела. 

Спецслужбы сообщили о том, что они располагают сведениями о том, что в здании суда в отношении Буданова готовится теракт, но действенной защиты обеспечить не могут. 

О характере обвинения в отношении В.Букреева

Теперь о том, как, по мнению защиты, военные чины и защитники-однополчане Буданова решили расправиться с судьей В.Букреевым. Суть сфабрикованных обвинений сводится к тому, что два высокопоставленных должностных лица военной прокуратуры, пообещав помочь избежать уголовного преследования бывшему начальнику продовольственной службы СКВО Серкину, потребовали от него деньги для передачи соответствующим должностным лицам. Причем, тот факт, что на такое содействие Серкину пошли именно сотрудники прокуратуры, саму прокуратуру нисколько не смущает. Наоборот, прокуратура считает этих лиц ценными свидетелями и верит всему, что они скажут, помогая избежать уголовного преследования.

При этом заместитель военного прокурора СКВО Ахмедов уже после вынесения Серкину приговора, не связанного с лишением свободы, в марте 2004 года поддержал своего товарища в переживаниях по поводу возможной его отмены и пообещал за взятку договориться с руководством окружного суда об утверждении этого приговора. Позже он сообщил Серкину, что якобы договорился с Букреевым за 20-30, а потом – за 50 тыс. долларов. Спустя четыре месяца после вступления приговора в силу Ахмедов, несмотря на то, что не только у Букреева, но и у судебных органов вообще по закону не было даже возможности отменить приговор по основаниям мягкости, продолжал требовать от Серкина якобы для передачи Букрееву именно 50 тыс. долларов. Через некоторое время часть денег (около 10 тыс. долларов) была обнаружена у Ахмедова, а сам он, несколько раз изменив показания, затем сообщил, что 40 тыс. долларов передал Букрееву.

Задолго до этого события другое должностное лицо прокуратуры – заместитель военного прокурора пограничных войск страны Мирошниченко в конце 2002 года за отказ в возбуждении уголовного дела потребовал от Серкина 500 тыс. долларов, в марте 2003 года после возбуждения дела он получил 160 тыс. долларов и пообещал, что уголовное дело будет прекращено. По его предложению Серкин написал заявление на имя Главного военного прокурора о прекращении дела, то есть предполагалось, что уголовное дело до суда вообще не дойдет.

Летом 2003 года, убедившись в безрезультатности «помощи» Мирошниченко, Серкин потребовал деньги назад, однако Мирошниченко их не возвратил.

Примерно два с половиной года спустя, в ходе расследования эпизода, связанного с Ахмедовым, Мирошниченко, будучи изобличенным в получении этих денег, дал показания о том, что за четыре месяца до завершения предварительного следствия, когда Серкин был еще свидетелем по делу и когда о судебном разбирательстве не было и речи, вопреки своим обещаниям решить вопрос о прекращении уголовного дела Главным военным прокурором, якобы передал большую часть денег (150 тыс. долларов) Букрееву, принявшему на себя нереальные обязательства обеспечить по этому делу условное наказание любому лицу по любому характеру и объему обвинения.

Таким образом, сначала Ахмедов использовал имя Букреева для получения денег у своего же друга. При этом заведомо знал, что закон не допускает ухудшения положения Серкина. А потом Мирошниченко, получив от Серкина деньги для «помощи» в уклонении от ответственности на стадии, когда в Главной военной прокуратуре только решался вопрос о возбуждении дела, два года отказывался возвращать деньги Серкину, а потом, зная об обстоятельствах привлечения Букреева к ответственности, заявил, что якобы передал деньги Букрееву.

Сроки производства и этапы

Срок предварительного следствия по данному делу исчисляется с 11 января 2005 года, со времени возбуждения дела в отношении Ахмедова. До этого времени данные же обстоятельства фактически расследовались в рамках другого дела, возбужденного 4 ноября 2004 года, и искусственно прекращенного 6 декабря 2004 года. В настоящее время срок следствия продлен до 20 месяцев, то есть до 11 сентября 2006 года. 

Следственные действия в отношении Букреева производятся примерно раз в два-три месяца: в январе 2005 года – допрос в течение получаса, в августе – 2005 года – 4 дня, в октябре 2005 года - 2 дня, в ноябре 2005 года – полчаса, в декабре 2005 года – два дня, в марте 2006 года – полчаса, в апреле 2006 года – 1,5 дня, в мае 2006 года – полчаса.

Четвертый месяц следственных действий с ним не проводятся, при этом следствие целенаправленно добивается ареста, хотя с 30 марта 2006 года нет процессуальных препятствий для завершения следствия. Отметим, что в отношении Мирошниченко и других посредников – уголовные дела не возбуждались. В последних документах прокуратуры и Верховного Суда Ахмедов указывается уже в качестве свидетеля. Кроме того, вопреки закону взяткодатель прокурорами представляется потерпевшим, и они настаивают на возмещении ему Букреевым ущерба, наступившего, по их мнению, в результате покушения на дачу взяток должностным лицам.

Нарушения закона

Складывается впечатление, что ввиду своей предвзятости следственные и оперативные действия направлены не на доказательство версии обвинения (доказательства давно известны, скудны и не состоятельны), а на опровержение версии защиты. 

По мнению защиты, с целью принудить к изменению показаний семью оперативными работниками военной контрразведки и территориальных органов, включенными в состав следственной группы, в отношении свидетелей, опровергающих позицию обвинения, проводятся оперативные мероприятия. В отношении этих людей ведется поиск компромата, допускаются незаконные действия. Так, в отношении одного из свидетелей – Манукяна по надуманным основаниям возбуждено уголовное дело о событии, произошедшем в Краснодарском крае. Спустя несколько месяцев после возбуждения дела он, житель г.Краснодара, был вызван в Москву для допроса и безосновательно задержан в качестве подозреваемого. После водворения в изолятор временного содержания он изменил свидетельские показания по делу Букреева на угодные следствию. «В сложившейся ситуации» следователь посчитал возможным не применять в отношении Манукяна заключение под стражу. Расследование этого дела искусственно затягивается. По правилам подобные дела расследуются органом дознания в течение 20 дней. С этим же свидетелем «разбираются» восемь месяцев.

Второго свидетеля – работника милиции Берекчияна – начальник отдела внутренних дел и сотрудники управления собственной безопасности ГУВД Ростовской области принуждали отказаться от адвоката и изменить показания. Нежелание свидетеля оговаривать Букреева и давать ложные показания вызвало негативную реакцию, сопровождалось провокациями, угрозами уволить из рядов органов внутренних дел. Жалоба Берекчияна Генеральному прокурору РФ на незаконные действия разбиралась этими же лицами. В ходе допросов он ставится в унизительно неравные со свидетелями обвинения условия. 

Несмотря на то, что следственная группа работает в Ростове-на-Дону, свидетели защиты вызываются, в том числе по нескольку раз и по незначительным поводам в Москву, при этом некоторым свидетелям возмещение расходов на проезд не производится по полгода. 

Сплетни о возможном совершении Букреевым 10 лет назад дисциплинарного проступка в нарушение закона расследуются в уголовно-процессуальном порядке. 

По мнению защиты, искусственно создана видимость влияния Букреева на свидетелей. Это выражается в провокационных вызовах обвиняемого в прокуратуру в одно время со свидетелями. Назначив одновременное прибытие обвиняемого и свидетелей в прокуратуру, следователь тут же дает поручение оперативным работникам военной контрразведки следить за Букреевым. Установленное у входа в Главную военную прокуратуру наружное наблюдение выявило, что обвиняемый в назначенное время прибыл и к нему подошел вызванный на это же время свидетель. Появление у стен прокуратуры и убытие после следственных действий было зафиксировано оперативными документами, а фотографии потом предъявлены суду как доказательство того, что Букреев встречался со свидетелями и инструктировал их перед началом следственных действий. 

По мнению защиты, следствие представило суду (в доказательство необходимости применения заключения под стражу) недостоверные сведения о происхождении денег у Букреева. Располагая кредитовым авизо и данными о движении счетов о том, что деньги на его счет поступили из страховой компании в счет страховой выплаты, в документах следствия пишут, что эти деньги являются преступно нажитыми и получены от Серкина.

Также недостоверной являются информация о том, что родственники Букреева проживают за границей и на Украине. Этими данными следствие пыталось доказать возможность скрыться от следствия и суда. При этом следователи имеют в своем распоряжении все документы о родственниках, проверили место их нахождения на территории России, организовали и провели в отношении них оперативную работу, после чего допросили.

Слова Букреева и свидетелей защиты толкуются предвзято, в отрыве от контекста произнесенного, без учета фактических обстоятельств дела.

При проведении следственных действий систематически нарушается право на защиту. Действия следствия только в судебном порядке обжаловались 10 раз. В результате большая часть постановлений следователей, как самими прокурорами, так и судом, либо отменялась, либо изменялась. Однако вновь вынесенные постановления существа нарушений практически не устраняли, в связи с чем, повторно обжаловались.

Жалобы на действия следственной группы и судебные постановления, несмотря на грубые нарушения закона, оставлены без удовлетворения. Так, отказано в рассмотрении ходатайств (следователь отказал в рассмотрении ходатайства по поводу назначенной экспертизы, потому что оно поздно поступило; суд отказал в рассмотрении ходатайства о прекращении производства по делу, потому что посчитал его выступлением стороны, а не ходатайством). По мнению защиты, имеет место фактическая фальсификация доказательств. Так, по делу по появился лжесвидетель, заявивший с чужих слов, что обвиняемый влияет на свидетеля. Показания же самого свидетеля, который несколько раз заявлял, что оперативные работники и его руководитель (он же лжесвидетель) принуждают дать ложные показания, судом во внимание не приняты. 

Вопреки гарантиям судейской независимости следователи требуют объяснения причин и обстоятельств вынесения судьей всех оправдательных приговоров за все время работы.

03 мая 2006 года следователь в нарушение установленного законом порядка, не имея на то полномочий, вынес постановление о возбуждении ходатайства о заключении под стражу, а первый заместитель Главного военного прокурора его утвердил. 04 мая 2006 года судья принял постановление к производству и, несмотря на существенные нарушения «Закона о статусе судей», удовлетворил его. Когда же эти нарушения были выявлены, судья в нарушение ряда процедурных норм, не выполнив правил принятия и рассмотрения замечаний по протоколу судебного заседания, направил дело в кассационную инстанцию, а та, в свою очередь, не обратив на это внимание, прекратила производство по делу.

Уже через несколько дней аналогичные нарушения были допущены и во вновь инициированном прокуратурой процессе, в ходе которого рассматривается вопрос об изменении Букрееву меры пресечения. И вновь неуполномоченное законом лицо (теперь уже первый заместитель Генерального прокурора РФ Бирюков) обращается с представлением об изменении Букрееву меры пресечения, суд удовлетворяет это представление, и направляет материалы жалобы в кассационную инстанцию, не дожидаясь замечаний на протокол судебного заседания и дополнительной кассационной жалобы, тем самым в очередной раз существенно нарушая право Букреева на защиту.

В ходе судебных заседаний при рассмотрении согласительных процедур Букреев был лишен права высказывать свое мнение, права выступить в прениях, на последнее слово.

По мнению защиты, имела место подделка протоколов судебных заседаний (в доказательство недостоверности протоколов защита направляет судебным инстанциям аудиозаписи судебных процессов, а судьи по надуманным основаниям отвергают и признают законными протоколы, не соответствующие тому, что происходило в ходе судебного заседания).

Закон запрещает отказ в рассмотрении жалобы на судебное постановление. Несмотря на это кассационная коллегия Верховного суда РФ отказала в рассмотрении жалобы на постановление, и вопреки закону и определению Конституционного Суда РФ указала в своем решении, что такое постановление обжалованию не подлежит. 

Ход судебных разбирательств при осуществлении согласительных процедур и качество судебных решений по этим вопросам приводят к мысли, что судебным инстанциям заведомо известно «нужное» решение. В судебных актах отражается только позиция обвинения. Позиция защиты и доказательства, опровергающие обвинение, не только не оцениваются, но и не приводятся вовсе.

Изложенные обстоятельства свидетельствуют о том, что прокуратура обладает достаточными данными для вывода о непричастности Букреева к расследуемому событию. По имеющимся данным попытка некоторых работников доложить действительное положение дел повлекла их наказание и смену состава следственной группы.

В марте 2006 года была преодолена последняя процедура для привлечения судьи к ответственности. Но вместо законного завершения следствия 16 июня 2006 года исполняющий обязанности Генерального прокурора РФ Бирюков Ю.С. поставил вопрос о заключении Букреева под стражу по явно надуманным основаниям. В судебном заседании прокурор дополнил, что авторитет Букреева и испытываемое к нему по месту службы уважение мешают завершить следствие. 

11 июля 2006 года судебная коллегия Верховного суда РФ, продублировала не соответствующие действительности основания о том, что Букреев влияет на свидетелей и угрожает им расправой, удовлетворила ходатайство прокурора и вынесла постановление о заключении под стражу. При этом в решении суда не приведено ни одного довода и доказательства стороны защиты, которые опровергают доказательства обвинения. Судом проигнорировано наличие заболевания, по закону препятствующего содержанию в местах лишения свободы даже виновного и осужденного. 

Прокуратура готовится к судебному разбирательству по существу, в частности, исподволь выясняет, где и кем должно слушаться уголовное дело в отношении Букреева? И это при том, что основным принципом уголовного судопроизводства является объективность и беспристрастность. 

Букрееву заранее сообщили, что «итог предварительного следствия может быть только один – утверждение обвинительного заключения и направление дела в суд, а дорогу в суд они (прокуроры) уже ищут».

Прессинг в СМИ

Весь период следствие сопровождается публикациями в средствах массовой информации, в которых в той или иной мере судьба Букреева увязывается с рассмотрением уголовного дела Буданова. Активность публикаций нарастает в период преодоления следствием или судом того или иного процедурного вопроса. Авторы статей используют полученные от органов предварительного следствия и дознания предвзятые сведения, выражают негативное отношение к Букрееву и отмечают заслуги сотрудников военной контрразведки. Мнение защиты о действительном инициаторе публикаций строится и на том факте, что в статье «Судью, посадившего Буданова, могут самого посадить», опубликованной 14 ноября 2005 г. в газете «Известия», приведены детали обвинения, которое спустя четыре дня было изложено в постановлении следователя. После обращения к правозащитникам несколько журналистов подтвердили, что их публикации появлялись по инициативе работников военной контрразведки. 

Несмотря на то, что Букреев никогда не сообщал о том, что причину преследования видит в результатах рассмотрения дела Буданова, в апреле 2006 года один свидетелей, с которым Букреев не виделся около 10 лет, дал показания о том, будто бы ему позвонило неизвестное лицо и «посоветовало» не давать показания против Букреева якобы потому, что того преследуют по политическим мотивам, из-за дела Буданова. 

Интересно, что спустя некоторое время этот свидетель обратился за помощью к органу следствия с просьбой защитить его жизнь, расценив пожелание ему Букреевым здоровья в ходе следственного действия как угрозу жизни. Поскольку его обращение носило ярко постановочный характер, Букреев заявил следствию и суду, что этим человеком манипулирует следствие. 

Таким образом, характер и обстоятельства расследования свидетельствуют о том, что действия эти явно инспирированы обвинением, носят целенаправленный характер и дают основания полагать, что их цель - расправиться с Букреевым за судебную деятельность.

Подстава

По мнению защиты, перед нами явный пример проявления корпоративного профессионального (в данном случае, военного) шовинизма, подмена законности проявлениями местечкового и профессионального «своячества». Букреева с самого начала предупредили, что если он «не поймет», то сядет сам. 

По известной всем средневековой формуле «Государство – это Я». Так получается, что у нас не работают законы, нет справедливого судебного разбирательства, у обвиняемого вообще нет никаких прав, а государство это Шамановы, Трошевы и т.д. Интересно, а что же такого совершили сами эти чиновники в погонах, если они «с пеной у рта» так рьяно отстаивают права танкиста-убийцы. Но, в конце концов, у нас есть Президент, Гарант конституции. По мнению общественности, точку в этом сложном деле должен поставить именно он. Что ж. Будем уповать на Высший (не Верховный) суд. 

P.S. 1. 

После того, как Букреев был поставлен в известность о выраженном ему недоверии, он принял решение подать в отставку. Сообщения в некоторых СМИ о том, что он вынужден был это сделать под давлением и что предпринимал попытки остаться у власти, являются ложью.

P.S. 2. 

Из интервью Букреева журналистам:


-Откуда появились в банковской ячейке Вашего сына купюры, которые отксерокопировала контрразведка?

- Если их не подложили, то они могли попасть туда из свободного оборота, поскольку за движением купюр, переданных приобретателям недвижимости у Серкина, контроль не осуществлялся, с 25 августа по 27 сентября 2004 года эти деньги находились в свободном обороте. 

P.S. 3

-К кому Вы обращались за защитой?

- Представитель Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации на жалобу Букреева 23 марта 2006 года ответил, что не усматривает в действиях следствия и судебных инстанций нарушений материального и процессуального законодательства. 

Просьба к Генеральному прокурору РФ – единственному прокурору, полномочному по закону возбуждать дело, предъявлять обвинение, ходатайствовать о заключении под стражу, - принять для изложения позиции защиты оставлены без ответа.

- На кого Вы надеетесь?

- На Президента РФ, его политическую волю, торжество закона, справедливость.

 
Другие материалы раздела:
Дело судьи Букреева
Месть "черных полковников"

Знаком '+' отмечены подразделы,
а '=>' - ссылки между разделами.


Compromat.Ru ® — зарегистрированный товарный знак. Св. №319929. 18+. info@compromat.ru