Оригинал
этого материала
© solomin,
02.10.2005
Сколько стоит кресло лесного министра?
Криминальная продажа лесных участков в Московской области продолжается ("прослушки")
Дмитрий Астахов
Тот, кто когда-нибудь возьмется написать объективную историю Московской области конца 1990-х, непременно отметит в своих трактатах, что именно на это период пришелся пик раздачи заповедных участков лесного фонда платежеспособному населению, который продолжался до 2004 года включительно.
Только по официальным данным сегодня в подмосковных лесах на арендованных землях незаконно построено более 1800 коттеджей. Правда, если верить Росприроднадзору, уже выписано 140 исполнительных листов на снос этих домов по решению суда. Но, согласитесь, это лишь капля в море.
Так называемые «культурно-оздоровительные цели», в которых лесные участки сдавались арендаторам, пролились фекалиями на москвичей и гостей столицы с берегов водоохранных зон, утыканных элитными дворцами «новых русских» и банями поп-звезд. А сотни миллионов долларов, которые заработали ловкие чиновники, обернулись многократным ущербом для экологических систем Подмосковья.
Когда в прошлом году президент России заменил министра природных ресурсов, новый глава Минприроды не нашел иного выхода, как вообще приостановить беспредельную практику «оздоровительной» аренды. Карательную акцию сопровождала тотальная кадровая чистка. Уволенным с треском чиновникам пришлось возвращать потенциальным дачникам авансы за лакомые участки. А самим взяткодателям оставалось лишь облизываться от досады, прогуливаясь по подмосковным лесам.
«Заморозка» аренды продлилась больше года, пока в сентябре 2005 года из стен Минприроды не вышел новый порядок пользования участками лесного фонда для культурно-оздоровительных, туристических и спортивных целей. Порядок, как заявило министерство, во всех отношениях прозрачный. Впрочем, после недавнего беспредела каждый договор аренды теперь будут рассматривать под тройной лупой и правоохранительные органы, и «неравнодушная общественность» под флагами какого-нибудь Олега Митволя.
Символично, что именно к сентябрю 2005 года относится серия бесед двух заслуженных людей (которые, впрочем, имеют неоднозначную репутацию в лесном хозяйстве России) с представителями некоего крупного инвестора, мечтающего развернуть в Подмосковье свой дачный поселок.
От имени «лесного сообщества» разговор ведут собеседники, по голосу напоминающие
Юрия Андреевича Кукуева (в 2000-2003 г.г. – первый заместитель министра природных ресурсов РФ, глава лесной службы России) и
Владимира Петровича Лысенко (в 1998-2000 г.г. – руководитель Московского управления лесами, в 2002-2004 г.г. – начальник отдела главного управления природных ресурсов по Московской области).
Имена представителей коммерческих структур неизвестны. По большому счету они вообще не имеют значения: от возможности арендовать шикарный участок в Подмосковье не отказался бы каждый первый.
Однако известен объект переговоров. За организацию аренды 35 гектаров подмосковного леса чиновники хотели бы получить 4 млн. долларов.
Всего правоохранительные органы записали 14 разговоров этих двух лесоводов с различными коммерсантами на тему «решения вопросов» по аренде различных участков гослесфонда.
В случае с 4 млн. долларов, как и положено деловым людям, лесники начинают беседу с определения момента и способа передачи гонорара. Они заявляют, что максимум средств им хотелось бы получить вперед – до, собственно, конкурса на право арендовать участок и подписания самого договора аренды. Коммерсанты же закономерно высказывают свои опасения, ссылаясь на прошлогодние «арендные» репрессии.
Скачать аудиофайл kukuev1.mp3 (0,8 МБ)
Ю.К. - собеседник, по голосу напоминающий Юрия Кукуева
В.Л. - собеседник, по голосу напоминающий Владимира Лысенко
Коммерсант №1: Я все варианты рассмотреть пытаюсь, чтобы придти к общему знаменателю. А, допустим, такие варианты не рассматриваются, как банковские гарантии, деньги на оффшорном счету лежат, в фирме на фамилии и так далее?
В.Л.: Нет, нет.
Ю.К.: Это ж все светится. Передавать будете, скорее, через ячейку.
Коммерсант №1: Ну, это как вы скажете.
Ю.К.: Ну, что касается оффшоров – нет. Как говорят в Германии, знают двое – знает и свинья.
Коммерсант №1: А я думал, это наша чисто русская пословица…. Я имею в виду другой момент. Какой ключевой документ мы можем получить за эти десять дней, чтобы инвестор однозначно понял, что земля будет его и этот процесс не остановят?
Коммерсант №2: На сто гектаров тогда он шел….
Коммерсант №1: …по конкурсу на аренду участков лесного фонда. И все это накрылось. И сейчас он боится даже сто долларов нести. И наш инвестор говорит: «Там творится бог знает что! Где гарантия, что там вообще что-то будет?» Я вчера начал с ним говорить, что все будет нормально. Надо просто положить эти деньги вперед в качестве аванса. Он просто в панике. Я говорю: я тебя попытаюсь загарантировать каким-то серьезным документом. Он: тогда это рассматривается.
В.Л.: Сейчас изменились правила. Если раньше были на поле два игрока – область и агентство, – то сейчас остался один игрок – агентство лесного хозяйства субъекта, которое решает аренду. И второе. Мы говорили: мы полностью не решаем, чтоб вы знали. Район остался за вами и НИПИ – за вами. А остальное – чисто формальная сторона: подать объявление, выдержать срок и подойти к конкурсу. Всё.
Коммерсант №1: Ну, это все понятно. Вы имеете в виду, что самое главное – это первые подписанные письма, а все остальное – это просто пустяк, главное – конкурс.
Коммерсант №2: Мне как вот область объясняет. Они говорят: если будет письмо направлено от агентства, мы обязаны исполнить архитектурное там или благоустройство данной территории подтвердить или включить в план развития Московской области. А так они не могут – без непосредственной просьбы от федерального агентства.
Ю.К.: Мы вообще понимаем о сумме, о которой идет речь, и понимаем, что у нас нет вариантов после того, как мы возьмем эти деньги, не выполнить эту работу. Чтобы вам понятно было для разговора с вашим инвестором, максимум, что мы можем сделать: мы можем подписать любые письма, что отвечаем, что в течение двух месяцев, допустим, будет проведен по этому участку конкурс. Но, конечно, не сможем написать, что мы вам его предоставим.
Коммерсант №2: Но он безымянный не должен быть.
Ю.К.: Можем написать на вашем письме-обращении резолюцию: к исполнению, подготовить необходимые документы. Можем, в принципе, по программе-максимум сделать и объявление о конкурсе. Больше мы ничего сделать не можем. Вот из этого выбирайте.
Коммерсант №1: Мы, конечно, выберем все.
Ю.К.: На какой-то седьмой-восьмой день, как бумаги появятся, мы его можем вывести на конкурс. И схема, дорогие товарищи, должна быть следующей. Приняли решение, запустили в работу – отдал тридцать процентов. Вынесли на конкурс – отдал еще тридцать. Выиграл конкурс – рассчитался при взаимном удовольствии. Пожали друг другу руки и расстались.
***
В этом месте необходима ремарка. Несмотря на уверенный тон продавцов («остальное – чисто формальная сторона» и т.д.), получается, что государственным лесфондом в данном случае торгуют БЫВШИЕ чиновники, причем, ушедшие в отставку со скандалом.
Из анатомии известно, что человеку после ампутации несколько дней кажется, что его нога все еще при нем, а у покойника некоторое время продолжают расти ногти и волосы. Поэтому логично предположить, что Кукуев и Лысенко либо до сих пор ощущают себя хозяевами лесов России, либо (что менее вероятно) наладили крепкие связи с первыми лицами Федерального агентства лесного хозяйства.
Впрочем, неверно ни то, ни другое.
Дело в том, что Юрий Кукуев демонстрирует полную уверенность, что со дня на день получит новое ответственное назначение – станет первым лицом того самого федерального лесного агентства. По сути, вернется на свой прежний пост. Со всеми вытекающими отсюда последствиями для лесного фонда страны.
Эта «благая весть» уже два месяца передается растерянным шепотом из уст в уста в среде лесопромышленников средней руки. Называются суммы, которые Кукуеву якобы удалось занести для этого «даже не в Минприроды, а на самый верх!». Эти суммы основательно превышают стоимость вывода в аренду уже знакомых нам 35 га. А раз так, то можно предположить, что Юрий Андреевич собирает арендные заказы именно для того, чтобы рассчитаться с кредитами, которые привлек на покупку высокого, по сути министерского кресла.
Однако люди знающие, слыша тезис «Юрий Кукуев – руководитель Федерального агентства», не скрывают ироничную улыбку. Не та фигура. Не та репутация. Не те связи.
Другое дело – Мирон Тацюн, президент Союза лесопромышленников и лесоэкспортеров России, советником которого работает сегодня Юрий Андреевич. Этот «лесной олигарх» застолбил себе дорожку во власть еще в юности, когда начинал работать в Госплане с Михал Михалычем Касьяновым. Последний, став премьер-министром, не забыл старого друга. И по сию пору «союз Тацюна» выполняет ответственное поручение правительства: определяет индикативные цены на экспорт лесной продукции (по какому принципу коммерсанты устанавливают налоги самим себе, догадаться несложно).
Так что все заявления о карьерном росте Юрия Кукуева делаются, скорее всего, для отвода глаз. Даже Мирон Тацюн – слишком «засвечен» и одиозен для того, чтобы стать главным распределителем лесов страны. Отметим, что нынешний глава Федерального агентства лесного хозяйства Валерий Рощупкин, по некоторым данным, занимает этот пост по той причине, что до 2003 года не имел к лесу ровно никакого отношения: в силу так называемой «системы сдержек и противовесов».
Вероятнее всего «союз Тацюна» лоббирует назначение главным лесником некоей «незасвеченной» и с виду независимой фигуры. И это еще опаснее – в силу непредсказуемости дальнейшего развития событий.
Но сам Юрий Кукуев предпочитает не думать об этом. И обещает на государственном посту служить частному капиталу верой и правдой.
***
Скачать аудиофайл kukuev2.mp3 (1,1 МБ)
Коммерсант №1: Не забудете ли вы нас сразу после того, как вас назначат? Там такая работа, судя по предыдущим вашим гражданам: они вообще на местах не бывают. Я имею в виду, мы не набиваемся на хлопанье по плечам и так далее. Нас интересуют деловые отношения.
Ю.К.: Первое. Дорогие товарищи! Я этими делами занимался с 1991 года по 2002. И информации об этом вы не найдете нигде. И не найдете по одной простой причине: если что-то делалось – на берегу договаривались. Естественно, у меня был прямой интерес к этим сделкам, и у вас был.
Коммерсант №1: Логично.
Ю.К.: Поэтому вы понимаете, что мы заинтересованы не в том, чтобы щеки надуть и сказать: не знаем, не помним. Но встречаться будем редко. Лучше где-нибудь в стороне.
Коммерсант №1: Понятно.
Ю.К.: А если где-нибудь встретимся, то – незнакомые. Это тоже правильно. А вот дела должны идти.
Коммерсант №2: Через доверенных лиц.
Ю.К.: Конечно, слова – это слова, но вот поверьте, что интерес – взаимный.
Коммерсант №1: В этом и интрига, что интерес взаимный.
Ю.К.: И расторгать эти достигнутые договоренности в одностороннем порядке ни с того, ни с сего – нету никакого интереса. Более того: обратный интерес. Хотелось, чтобы как можно больше использовали нас. Как можно больше.
Коммерсант №1: Вы устанете.
Ю.К.: Не устанем.
Коммерсант №1: Смысл в том, чтобы все было нормально.
Коммерсант №2: Он готов работать. И по выходным работать.
Коммерсант №1: У нас серьезная команда. Мы тоже поработаем. Смысл не в этом. А смысл в том, что столько сверху произошло за последние годы обмана, что народ просто перестал верить. Серьезный народ. Серьезный инвестор.
Ю.К.: Значит, я вот три года сейчас другими делами занимаюсь, не связанными с лесом. Я удивительную вещь увидел сегодня. Ну, раньше, поскольку я фигурой был такой, если не самой там главной, то ключевой, одной из ключевых. А сегодня вот посмотри: вы очень интересно про обман говорите, да? Обманывает, как правило, самый вот нижний или какой-то там средний уровень.
Коммерсант №1: Да, они не отвечают за свои вопросы.
Ю.К.: Они вопрос решить не могут, а хотят очень. И говорят: давай, давай. А потом эту бумажку подкладывают начальнику. Начальник ее – раз лапкой и выкидывает. А он уже девушкам цветов купил, мужикам стол накрыл – и нету уже средств этих у него. И он начинает там что-нибудь придумывать, рассказывать там какие-то сказки, басни… Вот у меня так одним ребяткам на восемьсот штук понарассказывали. И будут дальше рассказывать, я так думаю. Мол, сегодня нет, а уж завтра точно получится. И так каждый день. А вот здесь как бы ситуация другая.
Коммерсант №2: И еще очень важно. Мы как-то здесь не обсуждали этот вопрос. Юрий Андреевич! Дело в том, что, конечно, в подходах к любому вопросу нужно решить, так сказать, шкурные интересы всех сторон, да?
Ю.К.: Конечно.
Коммерсант №2: Потому что такие участки неоднозначные, как правило, не бывают все по одной цене или усредненные какие-то. Для нас очень важно, если вот мы ударили по рукам, ну, образно так, должно быть купеческое слово… Естественно, мы все это дальше, открываем какие-то кредитные линии под именно те деньги, которые мы обговорили по ценовой политике. И когда меняется игра, это тоже очень плохо и в нашу сторону. Очень трудно потом доказать инвестору, что вот…
Ю.К.: Ну, мы тоже имя свое теряем, а это для нас не менее важно.
В.Л.: Зачем так витиевато? Мы даем столько, сколько мы за это поимеем.
Коммерсант №2: Ну да. А потом не получится так, что подходим к конкурсу, как нам по Минприроде… ой, по Минимуществу. Мы подходим к конкурсу: оговорили, проплатили – и в пять раз увеличивают цену. То есть ставят тебя, извините за мужское такое выражение, раком. И у тебя выхода уже нет. Ты уже вбил столько денег…
Ю.К.: Я же сказал, вот по этому конкретному вопросу тридцатью пятью гектарами закрываем.
Коммерсант №1: Еще раз. Тридцатью пятью гектарами. То есть вот эта сумма, которую мы проспонсируем, она получается проплата вывода в аренду тридцати пяти га вот этого нашего участка. А всего там сорок восемь и шесть.
В.Л.: Прибрежная зона сколько там?
Коммерсант №1: Прибрежная зона, наверное, пятьсот метров. Ну, гектаров, наверное, полтора-два.
В.Л.: Да больше, наверное.
Коммерсант №1: Ну, на всякий случай возьмем пять гектаров.
Ю.К.: По этим самым я готов как-нибудь в свободное от работы время техническую учебу с вами провести. И вы по своей перекрестной зоне все нормально решите. Надо с водниками поработать. Ну, денег заплатить…
Коммерсант №2: А там перетрубации не будет?
Ю.К.: У водников? Нет, не будет.
Коммерсант №2: Там кто? Хамитов?
Ю.К.: Хамитов – это так... Вам Хамитов не нужен.
Коммерсант №2: Мосводоканал?
Ю.К.: Нет. Это МОБУ. Московско-Окское бассейновое управление. Они являются водным управлением на этой территории, кто дает. С ними надо поработать нормально, и нормально они вам все сделают. Ну, понятно, что чего-то такого понастроить прямо у воды невозможно будет…
Коммерсант №2: Нет-нет, мы сразу отметаем.
Коммерсант №1: Мы только по закону будем.
Ю.К.: Нет, осваивать можно.
Коммерсант №2: Без всяких укреплений берегов, без всяких...
Ю.К.: Почему?
Коммерсант №2: Ну, если будут разрешительные документы, то конечно. Я вчера передачку смотрел…
Ю.К.: В этой зоне берегоукрепительные работы не запрещены. Будет, скажем, соответствующая бумага от этого МОБУ, будет экспертиза проведена экологическая на эти сооружения. Это же не ваши будут объекты, а совершенно иные – водохозяйственные.
Коммерсант №2: Вообще, по большому счету, надо памятник ставить тому, кто берет в аренду лесные участки.
(Общий смех).
***
Тут нам действительно впору посмеяться. Хотя бы для того, чтобы не заплакать.
«Я этими делами занимался с 1991 года по 2002. И информации об этом вы не найдете нигде», - хвастается Ю.К..
Одиннадцать лет… Вы только представьте масштабы!
Кукуев – кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» второй степени. Лысенко – заслуженный лесовод Российской Федерации.
Возвращается КОМАНДА.
Эти люди не мыслят категориями «окружающая среда» и «торжество закона». Есть вещи, которые стоят дороже этих понятий. Сегодня лесной фонд – самое крупное неприватизированное имущество Российской Федерации. И именно за лесные земли шла борьба, когда чиновники в союзе с бизнесом прописывали возможность приватизации лесов в новом Лесном кодексе. Но их планы спутал президент Владимир Путин, который еще летом потребовал «вымести» из кодекса все, что касается продажи лесных угодий.
Впрочем, это только начало войны. На днях Минэкономразвития выступило с инициативой передать управление лесным фондом с федерального на региональный уровень. Ведь когда огромный рынок лесных земель будет раздроблен, с ним будет легче справиться, не правда ли?
Но это – дело глобальное. А у нас – частный случай. Тридцать пять га. Четыре миллиона долларов. И неизбывный позор, который бывшие чиновники-лесоводы накладывают на всю систему лесного хозяйства страны.