24.05.2005
Хозяйка мармеладной горы Татьяна Ананьева: от рассвета до заката
Тамара Никольцева
13 мая нынешнего года во время мытья производственных емкостей на кондитерской фабрике «Ударница» произошел выброс каустической соды, в результате которого пострадали трое рабочих. Один из них с термическим ожогом был доставлен в больницу. Говоря простым человеческим языком, на «Ударнице» произошел взрыв, повлекший тяжкие последствия для здоровья людей.
Несмотря на попытки владельцев предприятия любой ценой не допустить «утечки» информации об аварии, факты получили огласку. Забили тревогу профсоюзы, а также надзорные организации, которым еще только предстоит разобраться в случившемся и наказать виновных.
Однако причины ЧП на кондитерской фабрике гораздо глубже, чем халатность руководства и недосмотр технологов. Для того, чтобы понять, каковы скрытые пружины случившегося на «Ударнице», нужно заглянуть в далекий 1967 год.
38 лет назад в ворота фабрики постучалась вчерашняя школьника Таня Ананьева – ныне исполнительный директора предприятия. Тогда девушку определили на должность оберточницы – такой стала первая запись в ее трудовой книжке…
История приватизации московской кондитерской фабрики «Ударница» похожа как капля воды на сотни аналогичных случаев, которые происходили в бурные годы разгосударствления социалистической собственности по всей стране. Однако обратиться к ней сегодня заставляет не желание копаться в «грязном белье» минувшего, а тот факт, что один из героев этой московской саги ныне претендует на высокий пост в столичной иерархии власти. Речь идет об исполнительном директоре фабрики «Ударница» Татьяне Ананьевой. Она загодя, основательно и капитально выстраивает свой новый имидж преуспевающей бизнес-леди, с помощью которого рассчитывает избраться в Московскую городскую думу нового созыва, где будет претендовать на одну из ключевых должностей. Ананьева уже наняла имиджмейкеров, которые, не щадя своих сил и средств клиентки, взялись за реализацию поставленной задачи.
Однако обо всем по порядку.
Таня Ананьева родилась в середине прошлого столетия в одном году с автором популярных романов в стиле фэнтези Барбарой Хэмбли и бывшим полковником советской армии, а впоследствии всемирно известным террористом Асланом Масхадовым. Про Таню Ананьеву вполне можно было бы снять еще один художественный фильм вроде ленты «Москва слезам не верит», правда, концовка картины получилась бы иная…
Поступив в 1967 году на должность оберточницы, а затем став контролером мармеладного цеха номер 1, Ананьева получила также угол в общежитии. Потом она переехала в комнату в коммуналке, где прожила до 1995 года.
Как и у героини известного фильма в исполнении актрисы Веры Алентовой пришла к Тане любовь в первые годы работы на производстве. Однако, Таню Ананьеву бог миловал, после разрыва с молодым человеком в отличие от киногероини она не стала матерью-одиночкой. Впрочем, ни мужа, ни детей у нее нет и до сих пор…
Тупую душевную боль Ананьева заглушала работой и учебой – выдвинулась в бригадиры. По вечерам бегала на занятия во Всесоюзном заочном институте пищевой промышленности. Ровно через десять лет после начала работы на фабрике Ананьева стала дипломированным специалистом – инженером-технологом. Простецкое фабричное обращение «Танька» сменилось уважительным – Татьяна Васильевна. Вместе с дипломом Ананьева получила и новую должность – экономиста производственно-экономического отдела (ПЭО). Еще десять лет ушло на преодоление одной за другой ступенек служебной лестницы – до должности начальника ПЭО. И вот тут-то пробил звездный час Ананьевой – наступила эпоха приватизации «Ударницы», разбудившая в ее душе скрытые до поры до времени страсти и роковые желания.
Решение о приватизации фабрики принял в 1992 году престарелый директор Лев Хлопов. Понимая, что вытянуть весь груз работы по правовому оформлению процесса разгосударствления предприятия и согласований в различных инстанциях ему не под силу, Хлопов попросил заняться этими вопросами начальника ПЭО – Ананьеву. На фабрике поговаривали, что Татьяна Васильевна удостоилась этой чести не за выдающиеся личные качества и трудовые успехи, а , как говорится, за красивые глаза, которые не оставили равнодушным суровое директорское сердце. Было ли это чувство взаимным, история молчит. Но факт остается фактом - возглавить жизненно важный для работников фабрики процесс приватизации поручили Ананьевой. И она свой шанс не упустила.
Как свидетельствуют старожилы предприятия, Хлопов понимал, что, передоверив руководство сложным процессом приватизации Ананьевой, он рискует оказаться не у дел, потому и не спешил подписывать необходимые для этого бумаги. И все же в июле 1992 года решение о приватизации предприятия было принято. В тот же день после получасовой аудиенции у директора, Ананьева вышла из его кабинета со всеми необходимыми доверенностями на руках. Вскоре Хлопова не стало…
Получив изрядную долю акций «Ударницы», Ананьева становится заметной фигурой на предприятии, однако, до достижения поставленной цели – установления контроля над производством путь еще очень неблизкий.
В кресло Хлопова после его скоропостижной смерти сел главный инженер «Ударницы» Борис Рыскин, тоже человек не юношеского возраста. И про него пошла молва, будто Рыскин весьма неравнодушен к начальнику ПЭО словно магнетические чары Ананьевой действовали исключительно избирательно - только на первое лицо на предприятии. Вполне возможно, Рыскин полагал, что расположение со стороны Ананьевой является неотъемлемой прерогативой директорской должности.
По свидетельству бывшего помощника коммерческого директора «Ударницы», Рыскин сделал Ананьеву не просто своим заместителем по экономическим вопросам, но и доверенным лицом. Именно при Рыскине проводятся дополнительные эмиссии акций, в выигрыше от которых остается Ананьева. Параллельно растет и ее неформальное влияние на начальника, не скрывавшего отнюдь не отеческого благоволения к своему заму. По утверждению людей, работавших в аппарате Рыскина, Ананьева, могла из него буквально «веревки вить».
Кончилась взаимная симпатия в один день. Почувствовав, что Рыскин ей уже не нужен, Ананьева, которая с 1996 года фактически держала в своих руках нити управления фабрикой, решила объясниться со своим шефом начистоту.
Старожилы поговаривают, что разговор произошел в директорском кабинете. Заместитель объяснила своему шефу, что он больше не нужен ни ей, ни фабрике, а посему должен освободить кабинет в кратчайшие сроки. Потом уверенной походкой вышла из комнаты, бросив на пороге, что на следующий день придет принимать дела. Такого удара в спину Рыскин не ждал. На негнущихся ногах он вышел в приемную за валидолом и буквально рухнул на стул перед секретаршей, еле выдавив: «Как же она может меня гнать. Ведь фабрика и я дали ей все, человеком сделали …».
Мужского разговора с женщиной – Татьяной Ананьевой Рыскин, как и в свое время прежний директор Хлопов, не выдержал. И вслед за предшественником последовал по тому же маршруту - с фабрики на кладбище.
Став начальником, Ананьева незамедлительно начала «зачистку» управленческих кадров под себя. Из аппарата безжалостно удаляли людей, на которых у Ананьевой был зуб. Неугодных Татьяне Васильевне выбрасывали на улицу целыми отделами. В первую очередь это касалось сотрудников аппаратов бывших руководителей фабрики, которые «слишком много знали».
Одновременно Ананьева стала создавать условия, вынуждающие рабочих продавать принадлежащие им акции. При прежних директорах акции на руки сотрудникам не выдавали. Такой подход аргументировался тем, что следует пресекать любые попытки продажи акций на сторону или иностранным компаниям. По запросу работника ему изредка предоставляли компьютерную распечатку, из которой следовало, сколько акций он имеет на данный момент.
Ананьева эту практику резко изменила. Она прекрасно понимала, что безденежье заставит людей расставаться с ценными бумагами. Поэтому при директоре Ананьевой прекратили начислять 13-ю зарплату, задерживали выдачу аванса, не выплачивали дивиденды по акциям. По причине постоянной нехватки денег и из-за хронической невыплаты дивидендов рабочие стали продавать акции. Периодически на доске объявлений предприятия вывешивались предложения о покупке акций с указанием телефонов скупщиков и предлагаемой суммой стоимости ценных бумаг.
Скупку акций в интересах директора вел «Финансовый центр Грант», учредителем которого являлся Александр Дрогин. На фабрике Дрогин появился десять лет назад по приглашению Ананьевой, которая представила его сослуживцам как высококлассного юриста, специалиста по ценным бумагам. Биография Дрогина не подтверждает факта его знакомства на практике ни с юриспруденцией, ни с ценными бумагами. Выпускник Московского автомеханического института по специальности электромеханик работал на разных должностях на АЗЛК, числился в коммерческом отделе Исполкома Люблинского райсовета, заместителем директора фирмы с загадочным названием ТОО «Оргсин». Впрочем, главное достоинство Дрогина состоит не в том, что он лично что-то знает и умеет, а в том, что он знаком с людьми, которые разбираются и в ценных бумагах и в юриспруденции и не только...
Задачу, поставленную Ананьевой, «Финансовый центр Грант» выполнил, выкупив у рабочих предприятия почти все остававшиеся у них на руках акции. Директорша расплатилась с Дрогиным теми же сами акциями, сделав его совладельцем фирмы.
С этого момента взаимоотношения Ананьевой и Дрогина на фабрике стал окутывать такой же флер тайны и загадочности, который в свое время укрывал от сторонних глаз взаимоотношения Ананьевой с Хлоповым и Рыскиным. Однако на этот раз в глазах работников предприятия из объекта интриги Ананьева превратилась в субъект.
Новая метла начала наводить новый порядок. На ключевые посты расставлялись проверенные на личную преданность родственники и друзья. Так, важный участок по руководству службой безопасности фабрики возглавил родной дядя Ананьевой – Николай Гончаренко, отдавший лучшие годы жизни службе в Воздушно-десантных войсках, откуда он вынес богатый набор ненормативной лексики, а также невиданную доселе на фабрике грубость в отношениях с подчиненными. Жена бывшего десантника заняла на фабрике ответственную должность в службе сбыта. А родная сестра Татьяны Васильевны была отправлена на другой жизненно важный участок производства – командовать столовой.
Ходят упорные слухи о том, что, став директором, Ананьева начала постоянно путать свой карман с фабричным. Со счетов предприятия была оплачена личная машина Ананьевой марки «Вольво». Многое говорит о том, что из того же источника были покрыты расходы на приобретение для директора пятикомнатной квартиры в центре Москвы, где сейчас и проживает Татьяна Васильевна в гордом одиночестве.
Впрочем, не забыла Ананьева и тех людей, которые помогли ей завладеть самым большим, почти 38-процентным пакетом акций родного предприятия. А А.Дрогин с 30-процентным пакетом занял пост заместителя директора по производству. Едва усевшись в новом кресле, Дрогин тут же пристроил на фабрике сына и родного брата. Не забыл Дрогин и своего компаньона по оформлению сделок по перераспределению пакетов акций «Ударницы» - заведующего юридической консультацией N 187 Москвы – Анатолия Зутикова, которому отошло около 1 процента акций фабрики.
Результаты работы разношерстной команды некомпетентных в кондитерском деле людей, пришедших к управлению предприятием, не замедлили сказаться на показателях финансово-хозяйственной деятельности. Однако на бумаге эти данные пока не выглядят угрожающе, в чем огромная заслуга работников бухгалтерии предприятия, которых по праву можно сравнить с цирковыми жонглерами. Однако у мастеров цифрового искусства есть надежная поддержка и опора. Официальным аудитором ОАО «Ударница» является ЗАО «Грант-Профи-Аудит» (свидетельство о регистрации N 1453827 от 5 января 1999 года), четверть акций которого и место в совете директоров принадлежит упоминавшему выше А.Зутикову. Таким образом, Зутиков подобно двуликому богу Янусу выступает один в двух лицах – акционера «Ударницы» и ее же аудитора. Любой юрист скажет, что тут налицо нарушение действующего законодательства, запрещающего проведение проверок аудиторскими организациями, руководители либо должностные лица которых являются акционерами аудируемых ими юридических лиц. Так записано в статье 12 Федерального закона «Об аудиторской деятельности». Однако с аудиторской компанией Зутикова «Ударнице», перефразируя известный рекламный слоган, - не просто удобно, а очень удобно.
Из-за хамского отношения и нетерпимой атмосферы постепенно с фабрики стали уходить высококвалифицированные кадры. По причине острого дефицита профессионалов-технологов «Ударница» в течение последних лет не выиграла ни одного конкурса по качеству изготовляемой продукции.
Затем начались задержки с оплатой счетов энергетиков. Контрагенты неожиданно стали нарушать утвержденные графики поставки. Фактически отстранив от рычагов управления начальника отдела снабжения фабрики Юрия Копытко, А.Дрогин замкнул поставки сырья на себя. Поскольку решения по выбору поставщиков принимались А.Дрогиным фактически единолично, у него появилась возможность монополизировать и многомиллионные «откаты».
Выделенные на рекламную компанию на телевидении миллионы долларов обернулись пшиком. Рост денежных поступлений от продаж даже не покрыл расходов на изготовление роликов и оплату эфирного времени.
При такой постановке дела «Ударница» стала сдавать позиции на рынке в области производства зефира и мармелада. С приобретением фирмой «Danone» фабрики «Большевик», ростом производства компании «СладКО» и активизацией региональных предприятий «Ударницу» начали теснить по всему спектру пастильно-мармеладного сегмента кондитерского рынка. Утрата лидирующего положения в нише, которая была исторически создана для «Ударницы» еще с советских времен, стала фактом. В результате на складах началось затоваривание продукцией. Стала падать конкурентоспособность изделий.
Рыночно ориентированные и энергичные, владеющие передовыми маркетинговыми технологиями фирмы «Большевик», «Сладко», зарубежные компании стали перехватывать выгодные заказы у крупных отечественных дискаунтеров. Так весьма болезненным ударом по репутации «Ударницы» стал проигрыш тендера в декабре 2004 года на поставки кондитерской продукции в крупнейшую федеральную сеть супермаркетов «Магнит».
Переход «Ударницы» на позиции производителя второго-третьего эшелона заставил миноритарных акционеров предприятия искать покупателей на свои ценные бумаги с целью реализовать их до того, как они обесценятся. Информация об этом уже просочилась в прессу.
Масла в огонь подлило сообщение о планах московской мэрии закрыть фабрику и застроить территорию «Ударницы» жилыми домами.
Рабочие «Ударницы» сетуют: если так дела пойдут и дальше, то фабрике грозит банкротство. И главная «заслуга» в этом принадлежит бывшей оберточнице Ананьевой. Вот что случается, когда сбывается мечта Ленина о том, чтобы каждая кухарка управляла, если не государством, то хотя бы мармеладной фабрикой.
Многие специалисты в области кондитерского рынка и маркетологи, более осторожные в оценках, тоже в один голос высказывают мысль, что у нынешней команды управленцев фабрики нет шансов избежать столкновения с подводными рифами рыночной экономики. Однако скатывающее по наклонной плоскости к банкротству предприятие, скорее всего, неминуемо станет очередной жертвой поглощения со стороны какой-либо из крупнейших зарубежных кондитерских компаний, уже давно и прочно обосновавшихся на российском рынке.