Компромат.Ru ®

Читают с 1999 года

Весь сор в одной избе

Библиотека компромата

Слив - это не журналистское расследование

© Журнал "МР", сентябрь 2003, Фото: olma-press.ru

Андрей Константинов: "Мочить в сортире Путина научил Собчак"

Андрей Константинов

Это создатель и руководитель Агентства журналистских расследований в Питере, автор книги "Бандитский Петербург" и серии криминальных романов, которые к "Бандитскому Петербургу" не имеют никакого отношения, но экранизированы Владимиром Бортко именно под этим названием. Сериал способствовал популярности Домогарова, Певцова, Дроздовой и даже постановщика, но про Константинова в связи с ним мало кто вспомнил. А ему это и на руку. Журналисту-расследователю не надо слишком светиться.

Он со своими людьми раскрыл дело Гонгадзе. Считался близким другом Кости Могилы. Придумал криминального авторитета Антибиотика, чей светлый образ сделался не менее популярным, нежели роковая дроздовская Катя. Его интервью крайне немногочисленны, а репутация в журналистских кругах двусмысленна. "Очень способный человек, -- сказал о нем в частном разговоре известнейший русский журналист. -- Из тех, о ком говорят -- способный на все".

Ну, не знаю. Книги Константинова мне всегда импонировали. Я давно мечтал у него кое о чем спросить, и в конце концов верные люди меня на него вывели. Спасибо.

-- А почему без охраны?

-- Ну смешно это. Если тебя захотят убрать, какая охрана поможет? Я решил тут в Москве познакомиться с автором книги о местном криминалитете -- такой столичный аналог "Бандитского Петербурга". А мне с придыханием сообщили, что он на две недели вынужден уехать из Москвы, потому что за ним охотятся киллеры. Очень интересные киллеры, у которых, видимо, батареек хватает ровно на две недели. А потом все становится безопасно, и он может возвращаться... Ты не поверишь, но мне за все время работы серьезно угрожали только два раза -- ну, может, три. Психов в расчет не беру.

-- А в одиночку от скольких нападающих ты смог бы отмахаться?

-- Все очень относительно. В состоянии хорошего куража -- от двух, от трех, если совсем дилетанты. От пары "казанских", вооруженных дубинами, не смог бы отмахаться ни при каких обстоятельствах. Это при том, что я кандидат в мастера по дзюдо, и спецназ меня чему-то учил, но если тебя захотят убить -- тебя убьют. Это надо иметь в виду, и все.

-- А я слыхал, что ты в Питере постоянно меняешь квартиры, уходя от слежки...

-- Господи. Вообще я знаю, откуда растут ноги у этого слуха. Я несколько раз разводился, оставлял женам квартиры, а сам переезжал. Но это, как ты понимаешь, диктовалось не интересами личной безопасности.

-- Говорят, что именно ты выведен в новом романе Стругацкого -- Есаул, законспирированный, чрезвычайно опасный человек, владеющий базой данных на весь преступный мир России.

-- Не знал. Если так, это лестно, -- сам я со Стругацким знаком очень шапочно, интервьюировал его единственный раз, еще когда работал для "Комсомолки". Но универсальных баз данных на всю преступность не существует в принципе. Нам для нашей работы все эти базы РУБОПа или ФСБ даром не нужны. Делать журналистское расследование -- это не значит все про всех знать. Не нужно читать все книги -- нужно знать, где какая стоит. Все это подробно изложено в нашем учебнике, который агентство давно подготовило и распространяет совершенно свободно. Мы и на журфаке преподаем. Ноу-хау не представляет секрета, читай книжку и работай. Надо только помнить, что расследование предпринимается по собственной инициативе журналиста. Слив под это понятие не подпадает. А многие наши московские коллеги искренне считают расследованиями свои публикации компромата. Мы так не работаем.

-- Тем не менее дело Гонгадзе вы взялись расследовать по заказу...

-- И это неправда, просто трое наших ребят поехали в Киев, чтобы поделиться опытом с местными. Там они начали копать дело Гонгадзе -- исключительно из личного интереса. Мне с самого начала процентов на девяносто было ясно, что Кучма никого не убивал: я представляю себе Кучму, это примерно тип Черномырдина. Они прямо-таки нашли друг друга. Такой человек очень любит ругаться, всех, что называется, на елку вешать, -- но на убийство он не способен, потому что убийство -- это принятие решения, а у них с этим трудно, как у всех номенклатурных руководителей. С некоторыми наработками ребята вернулись, и так бы все и заглохло, но тут в Питере оказался премьер-министр Крыма, человек по имени Сергей Куницын, в прошлом "афганец".

-- А ты не "афганец"?

-- Нет, но на нескольких войнах бывал -- я по образованию военный переводчик. Мне позвонили, передали, что крымский премьер хочет со мной увидеться -- просто так, потому что ему нравятся книжки. Не всякому премьеру нравятся книжки, тем более мои. У него были всякие официальные мероприятия, но он выбрал время и заехал. Оказался по-человечески симпатичным мужиком, сказал, что из всех моих книг предпочитает "Журналиста" (тут наши предпочтения совпадают), а потом заговорили об украинских делах, -- и я сказал, что вот, имеются наработки по Гонгадзе. Его это заинтересовало. Он сказал, что готов финансировать дальнейшее расследование. Что для него самого это важно, потому что он тоже не верит в виновность Кучмы. И для всей Украины, как ему кажется, результат принципиален. Готовность нам помогать изъявил и бывший премьер Пустовойтенко, ныне работающий в правительстве Крыма. Хорошо, сказал я. А если мы накопаем чего-то такого, что виновность Кучмы окажется очевидна? Пусть это маловероятно, а все-таки? Они сказали, что готовы и к такому повороту. И мы стали работать -- восемь человек поехали в Киев. Тут выяснилось, что украинские коллеги вообще очень странно подходили к вопросу. Обвинять Кучму, строить версии, устраивать акции протеста -- на это у них было и время, и силы, а поехать на место обнаружения трупа, опросить людей -- на это не было. Между тем дело оказалось не такое уж сложное, и довести его до логического конца мы не смогли только потому, что украинская прокуратура проигнорировала нашу пресс-конференцию. Мы ее давали вместе с Пустовойтенко, не скрывая имени того, кто заказал расследование. Мы сказали, что готовы в прокуратуре допроситься, поделиться всеми результатами. Но у нас нет полномочий проводить официальные допросы и устраивать очные ставки. Нет возможности проследить два зарубежных "трафика" -- следы, уводящие за границу: мы там отследили парочку переговоров с Чехией... Хотели нам помочь шведы и англичане, но не договорились между собой. Подключалось еще агентство "Кролл интернешнл", которое в свое время искало золото партии, -- но эти ребята вообще очень странно работали: они на четыреста метров боялись от гостиницы отойти. Так наши результаты и остались, по сути, невостребованными. И я даже знаю, почему.

-- Ну?

-- Потому что оппозиции они не нужны по определению -- она хочет, чтобы Гонгадзе был убит по личному приказу Кучмы. Им нужен образ журналиста-героя, борца за правду. А Кучма, которому наши результаты вроде бы и нужны, потому что доказывают его невиновность, -- тоже в них не заинтересован, потому что из них ясно, какой бардак в действительности царит на Украине и в том числе в его ближайшем окружении.

-- Гонгадзе мертв?

-- Безусловно.

-- И что там все-таки произошло?

-- Коротко не расскажешь, но в общих чертах -- вот. Конечно, никаким идейным борцом против власти он не был. Он занимался черным пиаром, публиковал слив, получая его от одного человека из окружения президента. Человек этот вел довольно простую двойную игру: он сливал компромат на Кучму, а потом, дождавшись момента, когда президент был в особенно дурном настроении, ему этот компромат демонстрировал: вот, смотрите, что про вас печатают всякие сволочи! Сам Кучма не может ни войти в Интернет, ни выйти обратно: у него с компьютером любовь без взаимности. Расчет был на то, что в некий момент он просмотрит заказные публикации и выйдет, что называется, из берегов. И как-то раз, под особенно горячую руку, он действительно сказал: ну, этот Гонгадзе! Надо ему показать! Сказано это было в присутствии министра внутренних дел и зафиксировано на так называемых пленках Мельниченко...

-- Так они подлинные?

-- Опять-таки процентов на девяносто уверен, что да. Иное дело, что не "диванные": ребята из "Кролла", имевшие возможности, которых не было у нас, -- проводили эксперимент в кабинете Кучмы: хрен бы там что записалось из дивана, не слышно ничего. Работал жучок. Не исключаю, что пленки подвергались монтажу, выборочной подчистке -- но в основе своей все очень похоже на подлинную речь президента. Что делает министр внутренних дел, получая такое распоряжение насчет Гонгадзе? Убрать его -- значит радикально подставить власть; в таких случаях цепляют "наружку". Тем более, что Гонгадзе -- кавказец, вдруг за ним можно найти какую-нибудь анашу или незарегистрированный ствол, и тогда он спокойно получит свои три года условно, после чего рыпаться перестанет. А может, повезет, и за ним найдется что-нибудь такое, после чего можно давать три года уже и безусловно... Но сотрудников в МВД не хватает, тут серьезные дела висят, а не какой-то там журналист; и на хвост ему цепляют двух стажеров, неумех, которых он, естественно, и "срубает" уже через неделю. То есть замечает номера машин и пишет заявление в МВД: за мной следят люди на таком-то и таком-то автотранспорте, прошу оградить от вторжения в мою частную жизнь и прочая. Заявление лежит, с ним надо что-то делать. В МВД начинается тихий скандал: так вас и так, спалились... и слух об этом скандале доходит до человека, который все это время продолжал с Гонгадзе встречаться и ему сливать. А следовательно, эти контакты наверняка попали в поле зрения сотрудников МВД, чего он, конечно, не рассчитал! Он-то полагал, что с Гонгадзе начнут бороться совсем иными средствами -- прикрывать его издание, организовывать избиение, -- то есть выход из берегов можно будет использовать! А тут какая-то слежка, панический страх перед любыми решениями... И человек из окружения Кучмы приглашает Гонгадзе на встречу, чтобы ему пригрозить: ни в коем случае не раскрывай наши контакты! В случае чего -- мы виделись по другим делам... Гонгадзе на эту встречу отправляется. И исчезает.

О том, что он шел именно на свидание со своим "контактом", прекрасно знала его подруга Алена Притула, которой я открытым текстом сказал: Алена, ваша позиция аморальна, все ведь известно, ни за какими сигаретами он не направлялся... Все это тем более аморально, что именно Алена занималась оппозиционной деятельностью и редактирована "Украинскую правду". А вовсе не Гонгадзе. Что произошло на этой встрече -- можно только гадать. Вероятнее всего, несчастный случай. В том смысле, что убивать Гонгадзе никто не хотел, но он увидел у этих людей стволы, или полез в драку, или сказал что-то оскорбительное -- и был убит, скорее всего в голову, потому что иначе не было смысла ее отрезать. Человек, который ему сливал и его же подставлял, мне хорошо известен, он продолжает оставаться в ближайшем окружении Кучмы.

-- Ты его не назовешь?

-- Нет, конечно. Это дело украинской прокуратуры, а раз она не хочет -- к чему?

-- Но говорили, что Гонгадзе убивали какие-то уголовные авторитеты -- Матрос и Циклоп...

-- Да видели мы этого Матроса! Он и не скрывался ни от кого особенно, надо было действительно очень постараться, чтобы его не найти... Он сам из Днепропетровска, там и был. Спокойно пошел на контакт. Не убивал он никакого Гонгадзе, он мелкий уголовник и готов дать показания по первому требованию, только почему-то они никому не нужны.

-- Интересно, легко вычислить этого человека из президентского окружения? Думаю, по твоему описанию я попробовал бы...

-- Пробуй.

-- У тебя сколько заняло расследование?

-- Нас работало восемь человек, потратили год.

-- Нет, тогда не буду. Скажи, а про Костю Могилу тебе что-нибудь известно? Говорят, он твое агентство поддерживал материально...

-- Вся его материальная поддержка выразилась в том, что он подарил мне ручку. Хорошую. Я ему книгу -- свою, -- а он отдарился.

-- И кто его убил, по-твоему?

-- Свои ребята. Такой ценой они пытались заслужить прощение у тех, кому принесли огорчение своей деятельностью. Он был банально принесен в жертву. Ничем другим я его гибель объяснить не могу, потому что Константин Яковлев давно отошел от крупных дел.

-- Скажи, а тебя не коробило, что криминальный авторитет Яковлев, более известный как Костя Могила, назывался президентом духовной академии?

-- Меня вообще много чего коробит... Господин Кумарин тоже колокола льет, а ведь на самом деле он сегодня гораздо более авторитетная личность, нежели Яковлев. Очень крупный бизнесмен и очень серьезный человек. Но у Яковлева все это носило характер вполне искренний, он по монастырям ездил, вообще сильно подвинулся на этой почве.

-- Как большинство людей его круга.

-- Нет, я думаю, это было не профессиональное, а возрастное. Кто-то начинает верить в йогу, кто-то в экстрасенсов... потому что, начиная с известного возраста, жить без веры почти невыносимо. У Яковлева был уклон в православие.

-- Поговорим о другом Яковлеве -- о том, которого переместили из Петербурга и бросили на всероссийское ЖКХ. Станет ли Петербург менее бандитским с его уходом?

-- Тут все зависит не от того, кто ушел, а от того, кто придет. Но с этим штампом -- "бандитский Петербург" -- пора уже кончать, Яковлев тут ни при чем совершенно.

-- Вот тебе раз! Кто пустил в оборот это определение?

-- Не я, конечно. Я еще с начала девяностых публиковал в Питере колонки под рубрикой "Бандитский Петербург", в девяносто четвертом впервые издал их книгой -- и никто ничего не замечал до двухтысячного, когда это вдруг понадобилось, чтобы угодить первому лицу. Тогда начался очень интенсивный антияковлевский пиар -- не думаю, что Путин его заказывал, полагаю, что ему хотели сделать такой подарок... И пошли разговоры про криминальную столицу. А между тем словосочетание "Бандитский Петербург" придумали куда раньше, чтобы подчеркнуть разницу между московской и питерской преступностью. Москва -- воровская, Петербург -- бандитский. Москва принадлежит ворам в законе, старым авторитетам, которые верны традициям тридцатых годов; в Петербурге их традиционно было меньше. Вот и все. В остальном Питер по количеству преступлений значительно отстает от Москвы, делит с Екатеринбургом второе-третье места. А по количеству криминальных авторитетов на тысячу жителей занимает, по официальным данным, место тридцать третье -- тридцать четвертое в России.

-- И тем не менее: что может измениться с приходом Матвиенко?

-- А ты уверен, что ее губернаторство предопределено?

-- В общем, да.

-- Я тоже думаю, что у нее много шансов, но окончательных выводов делать не хочу. Есть довольно убедительный контрпиар... другое дело, что я никаким пиаром не занимаюсь. Но во-первых, Матвиенко -- не единственная женщина, которая будет участвовать в выборах. Есть еще Дмитриева, скажем. Количество горожан, готовых проголосовать за женщину-губернатора, и так невелико, да они еще и будут расколоты. Во-вторых, Матвиенко только считают "питерской". На самом деле она родилась в Шепетовке. И в-третьих, при желании можно использовать ее девичью фамилию...

-- А что, какая-нибудь инородческая?

-- Зачем инородческая. Тютькина. Будет Петербург голосовать за Тютькину из Шепетовки?

-- Как по-твоему, коль уж мы заговорили о персоналиях, -- во власти есть люди, не замаранные связями с криминалом?

-- За всех говорить не могу. Вероятно, есть.

-- Ну, скажем, на Путина есть что-нибудь реальное?

-- На Путина копали, как могли, но ничего не нашли, кроме абсолютной лапши. Возможно, что-то и есть, но пока придерживают. В целом же, думаю, он человек гораздо более профессиональный, чем, например, Собчак. Поэтому если что-то и было -- следы грамотно заметены.

-- А Собчак профессионалом не был?

-- Собчак отличался великолепной наивностью. При желании можно было бы за ним набрать довольно много всего, хотя опять-таки -- по мелочам... Павел Вощанов в своей знаменитой публикации "Анатолий Собчак как зеркало русской коррупции" пересказывает в основном хорошо известные факты насчет пресловутой квартиры. Да, Собчак много всего подписывал. Представления о преступности были у него самые дилетантские. Скажем, ты знаешь, откуда вообще возникла в путинском подсознании эта реплика насчет мочения в сортире? Это Собчак в начале своей деятельности задумал бороться с преступностью и проституцией. Он решил, что раз известны все адреса "малин" и борделей в городе, проблему легко решить путем отключения там канализации и света. То есть буквально победить нелегальный бизнес путем отключения сортиров. Представляешь уровень идеализма?

-- А как ты вообще относишься к Путину?

-- Хорошо, много лучше, чем в начале. Мне нравится его специфический шкодливый юмор, юмор настоящего ехидного мужика.

-- Знаешь, есть вечный спор: что страшнее в лагерях -- блатной закон или произвол администрации? Если перенести этот выбор на всю российскую действительность, что страшнее -- разборки в криминальной среде или во власти?

-- Да все одинаково, в том-то и дело. И мера цинизма примерно одна и та же, и главная проблема общая -- кадровая. Власти неоткуда взять новых людей, чтобы профессиональные и с остатками совести. И ворам в законе неоткуда взять смену -- такую, чтобы умела считать хоть на ход вперед. Российская власть и российская преступность давно уже зеркальны.

-- Сколько человек у тебя в агентстве?

-- Пятьдесят пять.

-- Всего?

-- Этого достаточно. Есть свой юрист, следящий за тем, чтобы наши действия оставались в рамках закона и чтобы охранялись наши права. В общем, организация хорошо продумана.

-- Руководишь до сих пор лично ты?

-- У меня есть заместитель, известный питерский журналист Саша Горшков.

-- Какие расценки?

-- Все очень индивидуально. Иногда, как в случае с Гонгадзе, мы работаем просто "за интерес". Но тут уж дело больно громкое и характерное. Скучное расследование не возьмусь вести ни за какие деньги.

-- Антибиотик стал едва ли не главным героем "Бандитского Петербурга", имею в виду сериал. Прототип есть?

-- Вполне реальный. Все герои этого цикла имеют прототипов, и Домогаров в значительной степени играет меня. Так получилось еще потому, что с ним мы как-то лучше всего сошлись. Вообще дружить с актерами трудно, они люди жеста, а мне неудобно, когда передо мной наигрывают... Домогаров -- результат нашего с Бортко компромисса. Саша приехал на пробы, по обыкновению, несколько под шофе, отработал их вполсилы, -- но я видел в этой роли только его. И мы договорились с режиссером: он берет Сашу, а я соглашаюсь на Дроздову. Не то чтобы мне не нравилось, как она играет Катю. Она замечательно сыграла. Пробовали, скажем, Стриженову -- она еще дальше от того, что я написал, у нее типаж девичий, а не женский. Я написал женщину-ловушку, такую, чтобы увидеть ее -- и уже не избавиться от этого наваждения. Я представлял ее совершенно четко. Дроздова играет типаж более строгий, холодноватый, -- это имеет право быть, почему нет, но мне жалко было мою Катю. В конце концов привык...

Да, так вот, чтобы закончить с Антибиотиком. Борисов играет его не очень похожим на реального человека, которого я имел в виду. Этого человека давно нет, он погиб мученически -- его взорвали, он еще сутки после этого жил, не приходя в сознание...

-- Новоселов?!

-- Что ты, при чем тут Новоселов... Прототип Антибиотика был один из самых серьезных людей в Петербурге, и не назову я его только потому, что дружили с ним артисты и чиновники самого высокого ранга. Достаточно сказать, что на похоронах был Селезнев. А я этому человеку был интересен... биологически, что ли. Он сам мне говорил: любопытно посмотреть, какие вы, молодые.

-- Ты когда родился?

-- В шестьдесят третьем.

-- Слушай, вот ты знал, что этот человек -- криминальный авторитет. И про Константина Яковлева это все знали. И вообще списки воров в законе давно опубликованы. Почему их всех не взять?

-- А на каком основании?

-- На основании оперативной информации.

-- Оперативная информация к доказательной базе не относится. Пошел, сказал, пригрозил -- этого к делу не пришьешь. Воры в законе -- ребята грамотные, тут можно брать только за грамм кокаина или за ствол какой-нибудь случайный. Иначе любой суд их тут же выпустит.

-- Хорошо, а просто взять и перестрелять всех, как предлагает Корецкий?

-- Это, по-моему, еще наивнее, чем идея насчет сортиров.

-- Напоследок один вопрос, который меня в современной российской политике волнует больше всего. Тебе не пытались заказать расследование московских взрывов и "Норд-Оста"?

-- Нет, такого заказа не было.

-- Ты взялся бы?

-- Возможно.

-- Но ты допускаешь мысль о том, что к этому причастны спецслужбы?

-- Это ты мне уже заказываешь расследование?

-- Нет, интересуюсь ощущениями.

-- На уровне ощущений -- я не могу себе представить спецслужбу в современной России, в которой могла бы задумываться такая операция -- и не произошло бы при этом ни одной утечки. Могу представить циников, способных на подобное преступление, но не могу представить профессионалов, сумевших абсолютно засекретить его подготовку. Степень развала и бардака в спецслужбах значительно превосходит самые смелые наши предположения. Поэтому и существует наше агентство. Занятое тем, чем на самом деле должны заниматься отнюдь не журналисты. Но я не жалуюсь. Интересно же.

 
Другие материалы раздела:
Певец для уголовников
📁 Часы Кумарина =>
Слив-это не расследование

Знаком '+' отмечены подразделы,
а '=>' - ссылки между разделами.


Compromat.Ru ® — зарегистрированный товарный знак. Св. №319929. 18+. info@compromat.ru