Компромат.Ru ®

Читают с 1999 года

Весь сор в одной избе

Библиотека компромата

Семь помощников просили Ельцина не пить и не буянить на публике

Оригинал этого материала
© Московские новости, 12.12.00

Письмо семерых

Людмила Пихоя, Георгий Сатаров, Михаил Краснов, Вячеслав Костиков, Юрий Батурин, Александр Лифшиц, Александр Ильин, Владимир Кадацкий, Константин Никифоров

Кремль заговорил. Ближайшие помощники первого Президента России решились написать о нем и его времени. Рукопись называется "Эпоха Ельцина", возможно, так будет названа и книга, которую пишут Людмила Пихоя, Георгий Сатаров, Михаил Краснов, Вячеслав Костиков, Юрий Батурин, Александр Лифшиц, Александр Ильин, Владимир Кадацкий, Константин Никифоров. Издательство - "Вагриус".

Для тех, кто прочтет книгу, не только многие факты нашей новейшей истории, но и сам наш бывший президент предстанут по-новому.

Ни разу не публиковавшееся, это письмо вызвало бурную реакцию прессы, общественности и чуть было не привело к коллективной отставке помощников Ельцина

Тридцатого августа 1994 года с правительственного аэродрома "Внуково-2" президентский самолет взял курс на Берлин. Началась злополучная поездка Б.Ельцина, приуроченная к выводу последних частей российских войск из объединенной Германии. В протокольном буклете (программа и график визита) значилось: "19.40 - Отъезд из аэропорта "Тегель" в резиденцию (гостиница "Маритим"). В автомашине Б.Н. Ельцина сопровождает П.С.Грачев. 20.00 - Прибытие в резиденцию. Размещение. - Вечер свободный".

Эти две короткие фразы: "Б.Н.Ельцина сопровождает П.С.Грачев" и "Вечер свободный" - оказались роковыми не только для всего визита, но и, в сущности, для последующих нескольких месяцев.

В течение почти всего полета до Берлина президент просматривал материалы к поездке. Как и было положено, в президентской папке содержалась вся необходимая для этого информация - памятка МИДа "к истории вопроса" и справка "о политических аспектах вывода войск", полный набор речей и выступлений (всего 5 выступлений), "меню" вопросов и ответов для пресс-конференции и "выходов к прессе", отдельные памятки для бесед с Г.Колем и другими высокопоставленными лицами ФРГ. Президент в полной мере осознавал историческую важность предстоящего мероприятия и вызывал к себе в салон то А. Козырева, то В. Илюшина, то Д. Рюрикова, требуя дополнительных пояснений и уточнений. Ничто не предвещало неприятностей.

Они начались поздним вечером. У президента случилась бессонница (явление довольно частое у него), и он имел неосторожность пригласить в свой "президентский сьют" не А.Коржакова, который хорошо знал некоторые из опасностей свободного времени и умел худо-бедно "регулировать процесс", а П.Грачева. Для "лучшего министра обороны всех времен" каждая выпитая с президентом рюмка водки была как звезда на генеральском погоне. Никогда не перечивший президенту, он не мог ни остановиться сам, ни намекнуть, что "хватит". Потом к компании все-таки присоединились А.Коржаков и М.Барсуков.

Утром, где-то в половине девятого, несколько человек из президентской свиты по заведенному в поездках ритуалу поднялись на президентский этаж "к утреннему выходу", чтобы "поприветствовать президента". В таких случаях важно было понять и настроение Ельцина, ибо от этого зависело многое, в том числе и возможность неформально поговорить с президентом и передать нужную информацию. Когда настроение было плохим, то "соваться" с информацией (даже полезной) было не принято.

Число таких допускаемых к президенту лиц в зарубежных поездках было крайне ограниченно, и, кроме "ближних", к президентским апартаментам охрана не подпускала никого, даже самых высокопоставленных чиновников. В число этих лиц в таких выездах всегда входили первый помощник, помощник по международным вопросам, пресс-секретарь, шеф протокола.

В то утро президент (по устоявшейся в ближнем кругу терминологии) "был плох". Долго не выходил, а когда вышел, глядел неприветливо. Лицо бледное, одутловатое. "Заснул только к утру. Черт бы взял этого Грачева", - еще до выхода президента мрачно прокомментировал В. Шевченко. "Просидели почти всю ночь - Паша Грачев да Коржаков с Барсуковым", - добавил шеф протокола и покачал головой. Многоопытный В. Илюшин сразу же отошел в сторону "подальше от греха". Как всегда, безмятежно улыбался А. Козырев, делая вид - "все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо". Примолк обычно разговорчивый пресс-секретарь В. Костиков с пачкой утренних немецких газет. Немецкая пресса комментировала приезд Б. Ельцина и решение о досрочном выводе остатков российских войск с территории Германии в высшей степени позитивно.

Тем не менее регламент протокола требовал точного исполнения. Личный врач президента А. Григорьев нашел нужные снадобья, и вскоре, после 9 часов, президентский кортеж отправился к площади Жандарменмаркт, где и начались первые несоответствия с протоколом. Крайне неудачным было и выступление президента на торжественной церемонии в присутствии огромного числа собравшихся на площади почетных гостей и простых берлинцев. Несмотря на то что в нагрудном кармане у президента был текст выступления, он решил щегольнуть импровизацией и в результате допустил "ляп", заявив, что "в войне России с Германией не было ни победителей, ни побежденных".

Однако дальше до определенного момента все шло по протоколу. Ельцин выступил на торжественном заседании в театре "Шаушпильхаус". Затем была продолжительная по времени церемония возложения венков к монументу Воину-освободителю в Трептов-парке и прощание Германии с российскими войсками, где лидеры двух государств также обменялись речами.

Надо отметить, что подготовка к поездке в Берлин была очень тщательной. Это определялось весьма деликатной ситуацией - победители в Великой Отечественной войне покидали Германию, что довольно болезненно воспринималось общественным мнением в нашей стране. В этой связи особое внимание было уделено текстам выступлений президента. В их подготовке участвовали не только спичрайтеры, для консультаций приглашались известные историки, дипломаты, журналисты. Нужно было выверить все нюансы, максимально точно выбрать тональность, расставить акценты. Однако качество текстов не спасло визит от провала.

К середине дня президент отбросил протокольные формальности и дал волю "импровизациям". Сказались и прошедшая бурная ночь, и жара, от которой он спасался пивом, и официальный завтрак от имени германского президента Р.Герцога, где подносились более крепкие напитки. Вторая половина дня была ознаменована печально известными сценами дирижирования оркестром, сольного исполнения "Калинки" и т.п.

Германская сторона делала все возможное, чтобы не заметить "протокольных отступлений". Комментарии в других странах были предельно ядовитыми. Российские СМИ оказались в сложном положении. В целом, как отмечалось уже не раз, демократические российские газеты и телевизионные каналы щадили Ельцина и не слишком "педалировали" его известные привычки и отступления от правил хорошего тона. Однако в этот раз был перейден некий предел допустимого, и благожелательная снисходительность сменилась возмущением.

Крайне резко выступили обычно лояльные к президенту "Известия" (3 сентября 1994 г.), назвав поведение президента "карикатурным приложением к историческому событию".

Еще более резко высказались "Московские новости". В целом позицию СМИ можно было свести к одной фразе из комментариев "Московских новостей" - "чувство изумления и стыда" (4 сент. 1994 г.). Причем досталось не только Ельцину, но и его команде. Вопрос ставился о "способности окружения влиять на президента, подсказывать, советовать, направлять".

Как поступить? Сделать вид, что ничего не случилось? Но россияне узнали обо всем сразу же, почти в режиме прямого репортажа. Нужно было что-то предпринимать. Тем более что в службе помощников серьезно опасались, что "если тенденция" не будет сломлена, то проблема выборов 1996 года, к которым исподволь начали готовиться, отпадет сама собой. Можно отметить, что подобные опасения разделял и А.Коржаков, которого многие в Кремле обвинили в том, что он не смог "проконтролировать ситуацию" во время поездки в Германию.

* * *

"План действий" обсуждали еще на пути из Берлина в Москву - Д.Рюриков, В.Костиков, Л.Пихоя, А.Ильин. Разговоры продолжились на следующий день в Кремле. К ним присоединились Г.Сатаров, Ю.Батурин, В.Кадацкий, К.Никифоров. Несколько раз заходил В.Илюшин. Он был крайне обеспокоен ситуацией, возникшей после поездки в Берлин, где все происходило у него на глазах.

Первая "весточка" президенту была направлена уже 2 сентября, в пятницу, то есть на следующий же день после возвращения в Москву. Называлась она достаточно невинно: "Российские СМИ об итогах визита президента в Германию". Исходили из того, что Б.Ельцин после зарубежных поездок любил просмотреть отклики в прессе. Обычно они были благоприятными, готовила подборки пресс-служба. Однако в отсутствие пресс-секретаря, который находился в Берлине вместе с президентом, ее сотрудники не решились вставить в обзор прессы негативные оценки. Обзор получился излишне однобоким, комплиментарным. Пресс-секретарю пришлось делать критическую врезку:

"...В пресс-службу президента поступает огромное число телефонных звонков с требованием объяснить "поведение" президента. Высказывается мнение, что президент в ряде эпизодов программы проводов (войск) был "неадекватен". Многие граждане, звонящие в пресс-службу, прямо и с возмущением говорят о том, что... это было для них оскорбительным шоком и унижением для России".

По заведенному обычаю, к понедельнику для президента готовился сводный аналитический обзор СМИ за прошедшую неделю. "Берлинская тема" получила дальнейшее развитие: "Журналисты пишут об излишне вольной, как бы отпускной... манере поведения президента, в которой не хватает "самокритичности трезвомыслящего человека"... На основании подобных эпизодов некоторые издания делают далеко идущие выводы о бесконтрольности действий президентских структур, несоблюдении этических норм, игнорировании общественного мнения, что может резко отрицательно сказаться на образе президента в глазах общественности и его популярности".

Нужно сказать, что нелицеприятные оценки появлялись в записках помощников и пресс-секретаря и ранее, но никогда прежде они не высказывались в столь резкой форме. Причин было несколько. Нужно было действовать достаточно быстро и энергично, поскольку в ближайших планах президента значился крайне ответственный государственный визит в США. Имелось опасение, что если "берлинский синдром" повторится в Вашингтоне, то это может нанести еще больший ущерб престижу Б.Ельцина как за границей, так и внутри страны и в конечном счете серьезно омрачить перспективы выхода на выборы 1996 года. Ведь в стране существовала лишь иллюзия гражданского мира и согласия. На самом же деле оппозиция только и ждала очередной крупной ошибки Б.Ельцина, чтобы перейти в атаку. И совершенно неслучайно "газета духовной оппозиции" - "Завтра", отталкиваясь от берлинских эпизодов, в развязной и провокационной тональности снова заговорила о перспективах "путча военных" (16 сентября 1994 г.).

Многие члены команды президента были просто в отчаянии, испытывали чувство стыда и досады. Становилось очевидным, что подобные издержки поведения не просто дискредитируют Россию, наносят удар по престижу и достоинству государства, но и могут создать проблемы даже для национальной безопасности. Бездействовать в этой ситуации, делать вид, что ничего не произошло, было невозможно. Первое, что пришло в голову, - подать в отставку. Но эта идея было отвергнута, в том числе и из-за категорического несогласия С.Филатова: "Это ничего не изменит. Ситуация только ухудшится".

Тревогу разделял и крайне осторожный В.Илюшин. "Ты рискованный человек, Вячеслав Васильевич, снимаю шляпу", - сказал он В.Костикову о подготовленном для президента обзоре прессы. Посоветовавшись, решили в тот же день в виде исключения направить обзор в Барвиху с фельдъегерем. Для страховки позвонили по спецсвязи в Барвиху и предупредили "прикрепленного", чтобы он передал пакет в руки президенту. О том, что информация дошла по назначению, нетрудно было догадаться на следующий день. Президент появился в Кремле в 8 утра и был мрачнее тучи. Проходя мимо пресс-секретаря, против обыкновения не подал руки, проговорил сквозь зубы: "Много развелось советчиков".

Несмотря на тяжелую реакцию президента, решили продолжить "операцию". Несколько помощников зашли в кабинет к А.Коржакову, чтобы посоветоваться. Тот выглядел подавленным и сказал, что больше не будет говорить с президентом на эту тему. "Не помогают мои разговоры. Он не хочет меня слушать. Может, у вас что-то получится. - И предложил написать Б.Ельцину письмо. - Может быть, вы найдете нужные слова".

Идея написать президенту коллективное письмо была принята. Лишь первый помощник президента, дольше всех работавший с Борисом Николаевичем, к этому замыслу вначале отнесся скептически. У него были свои веские контраргументы. Б.Ельцин не терпел, чтобы "оставались следы", а письмо было бы именно таким следом. И кроме того, вообще не любил коллективных демаршей. Тем не менее и он тоже не видел другого выхода. Решили, что каждый помощник даст "элементы" по своему профилю, а сводить все в единый текст будет пресс-секретарь. Исходили из того, что предшествующие "намеки" к видимым результатам не привели. Нужна была своего рода "шоковая терапия". Это была мера, к которой до сих пор не прибегали.

История письма, получившего название "письмо семерых", весьма интересна. Ни разу не публиковавшееся, оно вызвало бурную реакцию прессы, общественности и чуть было не привело к коллективной отставке помощников Ельцина. Высказывалась масса догадок как по его содержанию, так и по мотивам написания.

Важно отметить, что на его подготовке практически не отразились сложные нюансы и особенности жизни и работы в Кремле, существовавшие противоречия между "политической" и "силовой" составляющими окружения президента. О мотивах поступка А.Коржакова можно только догадываться. Возможно, он решил показать президенту, что участвует в "процессе" и контролирует его. Возможно, в службе президентской безопасности рассчитывали использовать предсказуемый президентский гнев как повод для разгрома группы помощников. Но вероятнее всего, Коржаков в этой ситуации действовал искренне. Он почти неотлучно был с Ельциным и буквально вымотался не только физически, но и морально. Берлинские эпизоды переполнили чашу терпения даже этого внешне невозмутимого человека. Ему, кстати, принадлежала мысль смонтировать "наиболее сочные" телевизионные картинки "берлинского эпизода" и показать их Б.Ельцину на даче. Реализовал он ее или нет, в службе помощников так и не узнали.

Исходя, по-видимому, из подобной же мотивировки, письмо (отчасти по настоянию В.Илюшина) подписал М.Барсуков. Идею письма без колебаний поддержал и шеф протокола В.Шевченко, хотя сам участия в его подготовке не принимал. С учетом нюансов характера Б.Ельцина В.Илюшин внес в письмо, не изменяя сути, некоторую смягчающую правку, сделал его более приемлемым для восприятия президента и также его подписал. Таким образом, под письмом в конечном счете оказалось семь подписей: В. Илюшина, В. Костикова, Л. Пихоя, Д. Рюрикова, А. Коржакова, М. Барсукова, В. Шевченко.

У читателя может вызвать недоумение, почему под письмом не оказалось других подписей, хотя еще ряд сотрудников службы помощников были в курсе его подготовки и участвовали в написании текста. Вопрос о подписях был предметом острой дискуссии. Все они рвались его подписать, исходя из коллективной солидарности команды. Их пришлось убеждать не делать этого. К примеру, Г. Сатаров и Ю. Батурин лишь недавно вошли в ближний круг помощников, и президент мог счесть их участие поспешным и неприемлемым. К тому же они не сопровождали Ельцина в поездке, а значит, не были непосредственными свидетелями тех событий. Были и тактические соображения. Главное - результат, а не количество подписей под письмом. Кроме того, не исключалось, что "подписанты" могли расстаться с должностью. Они были готовы пойти на это, но в случае "репрессий" важно было хотя бы на время сохранить часть команды. Вывод некоторых авторов письма "за скобки" выглядел мерой политической предосторожности.

Подготовка и передача письма президенту держалась в строгой тайне. Первые слухи по поводу того, что "неладно что-то в датском королевстве", появились в прессе лишь 20 дней спустя в связи с тем, что журналисты, провожавшие президента во "Внуково-2" при отлете в Великобританию и далее в США, обратили внимание на такую деталь: в привычной "свите" президента не оказалось нескольких помощников, всегда его сопровождавших. В службе протокола журналистам, при соблюдении конфиденциальности, сообщили, что Д.Рюриков, В.Костиков, Л.Пихоя, а также Г.Сатаров были "в последний момент исключены из списка сопровождающих лиц". Такое право было лишь у президента.

Недоумевающие комментарии прошли во всех выпусках телевизионных новостей, а на следующий день практически во всех газетах.

Аналитики и знатоки кремлевской "кухни" ошиблись по сути. Письмо носило не морализаторский, а сугубо политический характер и лишь в незначительной мере затрагивало тему "вредных привычек".

Вот его текст:

***

"Уважаемый Борис Николаевич!

Обратиться к Вам с сугубо личным и конфиденциальным письмом нас, Ваших помощников и людей любящих и ценящих Вас, вынуждает целый ряд негативных явлений в работе вашего ближайшего окружения и самого президента.

Налицо снижение активности президента. Работа носит нерегулярный характер со взлетами и резкими падениями активности... Существенно снизилась интенсивность политических контактов и консультаций президента с партиями, лидерами. Мнению и голосу общественности все труднее достучаться до президента. В этой связи центр не только экономической, но и политической активности постепенно смещается в сторону правительства. Утрачиваются позиции в среде предпринимателей и интеллигенции.

Становится заметным, что президенту все труднее дается контакт с общественностью, журналистами, читательской и телевизионной аудиторией. Усиливается замкнутость президента в крайне узком кругу частного общения.

Понимаем, что одной из важных причин этих негативных тенденций является объективная усталость. Ведь Вы уже в течение 10 лет выдерживаете огромную политическую и моральную перегрузку. Однако есть и иные причины. Прежде всего пренебрежение своим здоровьем, известное русское бытовое злоупотребление. Имеет место и некоторая успокоенность, даже переоценка достигнутого. Отсюда - высокомерие, нетерпимость, нежелание выслушивать неприятные сведения, капризность, иногда оскорбительное поведение в отношении людей.

Говорим об этом резко и откровенно не только потому, что верим в Вас как в сильную личность, но и потому, что Ваша личная судьба и образ тесно связаны с судьбой российских преобразований. Ослабить президента значило бы ослабить Россию. Этого допустить нельзя.

В этой связи считаем своим долгом привлечь Ваше внимание к "берлинскому инциденту". Важно понять его возможные политические последствия. Без такого понимания было бы затруднительно строить всю политическую линию вплоть до 1996 года.

В этой связи хотелось бы обратить внимание на следующее:

1. Берлинские эпизоды получили широкую внутреннюю и международную огласку...

2. Дополнительные аргументы даны непримиримой оппозиции, добивающейся досрочных перевыборов президента.

3. Может развить силу тенденция консолидации антипрезидентских сил в регионах и провинции. Ряд губернаторов могут дистанцироваться от президента.

4. Не исключено уменьшение влияния президента в силовых структурах.

5. Возможен отток интеллектуальных сил поддержки президента. Ряд политиков могут поддаться искушению переориентироваться на другого сильного лидера. Может ослабнуть поддержка президента в демократической прессе.

6. В правительстве может возникнуть антипрезидентская группировка (явная или скрытая). В этой связи могут быть инициированы требования об ограничении полномочий президента и расширения полномочий правительства.

7. В Федеральном Собрании может усилиться отторжение президентских законодательных инициатив.

Нужна серьезная корректировка стиля и методов совместной работы. При этом необходимо исходить из понимания того, что президент и его время принадлежат не ему самому, а России.

Представляются назревшими следующие меры:

1. Решительно пересмотреть Ваше отношение к собственному здоровью и вредным привычкам.

2. Восстановить стабильность рабочего режима и плотность трудового графика. Исключить неожиданные исчезновения и периоды восстановления. Это даст возможность обеспечить фактически отсутствующее ныне политическое планирование, исключить импровизации и случайные акции.

3. Обеспечить личное и постоянное участие президента в политическом планировании в сотрудничестве с помощниками.

4. Вернуться к активному использованию всех форм политических контактов и консультаций: с фракциями, партиями, лидерами, исходя не из личных симпатий и антипатий, а повинуясь политической логике и целесообразности.

5. Способствовать политической подпитке новыми идеями и впечатлениями посредством постоянных встреч с лидерами общественного мнения, интеллектуалами, независимыми аналитиками.

6. Восстановить контакты с населением через телевидение, радио, выступления перед большими аудиториями. Выступления президента по радио и телевидению должны стать регулярными и оказывать прямое воздействие на формирование общественного мнения.

7. Предпринять усилия для восстановления образа президента-демократа: поменьше помпы, закрытости. Изживать и не позволять навязывать себе "царские" привычки.

8. Пересмотреть практику культурного досуга. Чаще бывать в театре, на концертах, выставках, на стадионах. Избегать сложившегося однообразия отдыха, который сводится к спорту с последующим застольем.

9. Коренным образом пересмотреть ставший неэффективным стиль поездок по стране. Каждая поездка должна быть насыщена серьезным политическим содержанием и давать ощутимые политические дивиденды.

Борис Николаевич!

При необходимости можно было бы расширить перечень назревших мер и корректировок. Но нужна Ваша воля и решимость внести эти корректировки. Нужно тесное взаимодействие с командой.

В сложившихся условиях фактор времени имеет решающее значение. Начинать нужно сейчас, не откладывая. Необходимо перехватить политическую инициативу.

Готовы помогать Вам, работать вместе с Вами во имя интересов демократической России. Верим в Вас!"

***

Как и условились, письмо передали президенту в самолете во время перелета из Москвы в Сочи. По свидетельству находившегося при президенте М.Барсукова, Борис Николаевич воспринял письмо крайне болезненно. В телефонном разговоре с одним из помощников в ответ на вопрос: "Какова реакция?" - он произнес лишь одно слово: "Рычит". Ельцин посчитал сам факт написания письма предательством, кричал на А. Коржакова и М. Барсукова ("Как вы могли допустить такое?!"), грозил подписавшим карами.

Тем не менее во время отпуска (на это, собственно, отчасти и рассчитывали авторы письма) Б.Ельцин имел возможность многое обдумать. За эти дни некоторые из "подписантов" дали задний ход, повинившись перед ним. И были прощены. На других президент продолжал еще долго сердиться, не брал трубку прямого телефона (так называемой "балалайки", названного так за характерный перезвон), когда ему звонили.

В частности, обида на Л.Пихоя прошла только через полгода. В день рождения Б.Ельцина она, не особенно надеясь, что ответят, позвонила ему, чтобы поздравить. Президент неожиданно поднял трубку и, не дослушав поздравления, спросил: "Почему Вы подписали это письмо? Зачем? Это такой удар для меня. Мне так больно".

Пихоя ответила вопросом на вопрос: "А Вы письмо до конца прочитали? Там ничего резкого, только предостережения президенту страны. Если я вижу, что Вам грозит опасность, я должна предупредить Вас".

"Почему Вы не сказали мне это, а подписали письмо?" - задал еще один вопрос Ельцин.

"Бывают ситуации, когда легче написать, чем сказать".

"Я не подумал об этом, - произнес после паузы президент. - Ну все, вопрос закрыт. Не будем больше возвращаться к этой теме".

Формально единственным "пострадавшим" за "письмо султану" оказался пресс-секретарь В.Костиков, да и то весьма условно. Через два месяца президент предложил ему "поработать за границей", и вскоре он уехал послом в Ватикан. Едва ли можно назвать это опалой...

О том, повлияло на президента "письмо семерых" или нет, судить трудно. Во всяком случае, внешний рисунок его работы мало изменился. Да и какой-то осадок у него к авторам письма все-таки остался. Вскоре начались события в Чечне, и в ближайшем окружении президента вес все больше набирали люди из силовых структур, и прежде всего А.Коржаков, ставший особенно активно влиять на кадровые решения. В сущности, расчеты демократов "вернуть прежнего Ельцина" так и не осуществились, если не считать короткого периода предвыборной кампании 1996 года.

 
Другие материалы раздела:
"Я не могу есть осетрину"
📁 "Блядское время" +
Разрушение имиджа Ельцина
📁 Иъят видеоархив хроникера +
Успел оставить завещание
Ельциных выселяют из Барвихи
📁 Деньги под Фонд Ельцина +
Наследство Ельцина
Денежные посты Семьи
Мутация клана
Dolce vita в законе
Сломал шейку бедра в туалете
Что осталось от "Семьи"
Члены клана
На содержание-$2 млн. ежегодно
📁 Приватизирует Горки-10 +
"Монетизировать" Ельцина
Развлечения Бориса Ельцина
Коржаков о любовнице Ельцина
Ельцин и ГКО
Ельцин и дудаеский режим
Стенька Ельцин
Получил орден от Фрейберги
📁 Мемуары Тэлботта +
📁 Фильм "Проект Yeltsin" +
Разносчики бацилл по тусовке
Ельцин-контейнер для валюты
📁 Татьяна Дьяченко =>
📁 Боря Ельцин-младший и др. =>
📁 Зять Окулова Жиленков +
📁 "Аэрофлот" без зятя =>
В чем обвиняют "Семью"
Цена президента
Крокодилы сожрали бюджет
Спецоперация "живой труп"
📁 Эмбрионы в мясорубке +
"Ангола-гейт"
Рецензия Коржакова
Как Ельцин падал с моста
У Ельцина был свой харасмент
Семеро смелых. Письмо
Как унижали Горбачева
Как МВФ Ельцину помогал
📁 Разворовывание кредитов МВФ +
📁 Ельцин-охотник +
Ельцин - святой
Бертосса: Деньги ближнего круга
Туровер о миллиардах
Личный счет Ельцина
История болезни
📁 "Дело BONY" =>
Сулакшин обвиняет
Ловил такси в одних трусах
Снял трусы и показал дамам
Ельцин вновь жаждет власти
В 1996-м победил не Ельцин
Покойник Ельцин
ЦРУ доложило о смерти Ельцина
Ельцин уже давно умер
Прораб всея Pуси
Кто есть кто в семье Ельциных
"Крот" в окружении Ельцина
📁 Черный октябрь 1993-го +

Знаком '+' отмечены подразделы,
а '=>' - ссылки между разделами.


Compromat.Ru ® — зарегистрированный товарный знак. Св. №319929. 18+. info@compromat.ru